Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад)
Шрифт:
– Ты сошел с ума!
– Он не сошел с ума, – сказал генерал. – Я знаю это, потому что он не единственный, кто мне об этом рассказывал. Я еще больше узнал об этом, когда в начале 1985 года допрашивал пленного боевика «Хисболла» в Южном Ливане. Он рассказал, как он, служа в милиции «Амаль» у Наби Берриса, вместе с одним мальчишкой получил задание убить израильского генерала. И я говорю тебе, этот человек не врал.
– Как ты мог это знать?
– Потому что он знал, что все равно умрет, и речь шла лишь о том, продлится ли это целую ночь или
Я несколько секунд посмотрел на генерала, а затем снова обратился к Эфраиму.: – А как получилось так, что вы не пошли с этим к премьер-министру?
– Чтобы сказать ему: «Господин премьер-министр, руководство Моссад, мой босс и некоторые его фавориты только что захватили правление в Моссад и убили нового назначенного Вами шефа»? И, как ты думаешь, что он бы мне на это сказал: «Спасибо, что ты рассказал мне об этом. Я сейчас позвоню этому ублюдку и уволю его?» Кроме того, тогда шла война. И в течение максимум одного или двух дней со мной произошел бы такой же несчастный случай.
– Откуда я должен знать, что не именно вы подстрекаете меня к бунту и не вы сами хотите совершить путч?
– Ты должен мне верить. Мы не можем действовать без кого-то «со стороны».
– Я весь внимание.
– Я думаю, пришло время перекусить, – сказал Эфраим.
Я не был голоден и я охотнее послушал бы продолжение его рассказа, но я решил: пусть будет, как он хочет.
– В гостинице есть ресторан, – сказал я. – Я только надеюсь, что обед здесь получше, чем завтрак.
Оба засмеялись. – Нет, – сказал Эфраим. – Я не думаю, что мы должны вместе идти есть. Все же возможно, что за нами наблюдают, и мы не можем себе позволить «засветиться». Рами принесет нам что-то. Он повернулся к генералу. – Ты сделаешь это?
– Я уже иду, – медленно сказал генерал, с трубкой во рту. Он одел пальто. От моего внимания не ускользнуло, насколько менее впечатляюще выглядит он в гражданской одежде.
– Что же вы закажете? – ухмыльнулся он. Очевидно, ему не очень нравилась роль мальчика на побегушках.
– Мне все равно, лишь бы побольше. Я проголодался, – сказал Эфраим. – О, да, – и протянул генералу термос – и кофе, пожалуйста, если это тебя не затруднит.
– А ты?
– То же самое, – ответил я.
Генерал вышел из комнаты, все еще немного взволнованный.
– Ты испортил мне жизнь, – сказал я Эфраиму.
– Вовсе нет. Я просто вытащил тебя из группы особо отобранных людей, пока ты сам себя не разрушил бы. И ты прекрасно подходишь для этой работы.
– Но ты меня никогда об этом не спрашивал. Откуда ты знаешь, может я охотнее стоял бы на другой стороне баррикад и боролся бы с людьми вроде тебя, которые постоянно хотят передать контроль над Моссад в руки любителей, вместо того, чтоб доверить его профессионалам, которые всему научились сами, добравшись до самого верха? Я всмотрелся в лицо Эфраима, которое своей бледной дряблой кожей напоминало череп мертвеца.
– У меня есть твоя психологическая
– Моя психологическая характеристика из Моссад это дерьмо. Она не стоит бумаги, на которой написана.
– Если с точки зрения психологии выяснится, что ты – ошибка, я перейду к второй фазе.
– И что это за вторая фаза?
– Этого я тебе пока не могу сказать. Но я расскажу тебе маленькую историю, пока не вернулся наш друг, генерал.
– Почему? У тебя и от него есть тайны? Я постарался быть как можно более саркастичным.
– Да. У меня от него даже больше тайн, чем от тебя. Он не «инсайдер», не был в нашей системе, и поэтому есть много вещей, которые он не понимает. Я не хочу разрушить Моссад, что он охотно сделал бы. Я хочу поставить службу на ее место.
– Почему?
– Потому что я думаю, что нашей стране нужен Моссад, зубастый Моссад, который смог бы справиться с нашими противниками. Но в таком случае стране нужна узда, которой она смогла бы держать Моссад под контролем.
– Ты хотел рассказать мне маленькую историю.
– В 1982 году, до войны в Ливане, у нас был человек, который должен был подготовить почву для своего рода диалога. Он относился к моей команде, но я тогда еще не был главой клики. У нас было благословение Хофи и нескольких людей в МИД, которые ожидали прорыва. Мы настолько напугали палестинцев тем, что могли совершить в Ливане, что они были готовы к диалогу.
– То есть, вы хотели перебросить мостик?
– Да, но не к христианам, а к палестинцам. Мы послали вперед для зондажа одного из наших лучших агентов. Его звали Яков Барсимантов. Он сидел в резидентуре в Париже, где работал нашим офицером связи.
– Он же не смог бы установить никакого контакта с палестинцами или завоевать их доверие. Если он принадлежал к отделу офицеров связи, то они знали, что он агент Моссад, – заметил я.
– Он не вел с ними прямых переговоров. У нас был американец, добровольный посредник, который хотел сдвинуть дело с мертвой точки. Барсимантов представил ему эту акцию на коктейль – приеме в МИД Франции как дело, требующее отваги и мужества.
– И он согласился?
– Он с жадностью ухватился за эту возможность. Он сам был не в очень удобном положении для разговора с палестинцами. Это противоречило директивам американского Госдепартамента. Но он все равно делал это.
– Почему вы не устанавливали другие контакты, например через румын, которые работали на две стороны, и у вас были связи с ними.
– Они были под правящей кликой и хотели только усиления Башира Жмайеля и фалангистов.
– Кто был этот американец?
– Его звали Чарльз Роберт Рэй. Он был помощником военного атташе США и человеком с очень большим чувством долга. Он был уверен, что мир на Ближнем Востоке отвечает стратегическим интересам Соединенных Штатов.
– Военные оспаривают это.