Обратный счет
Шрифт:
отплясываете краковяк с посторонними мужчинами, и те на виду у всех лапают
вас за бока?
Лапин с силой толкнул дверь и, не потрудившись ее закрыть за собой,
зашагал в сторону своего кабинета. Он слышал, как створка хрястнула о косяк и
заскрипела, медленно закрываясь. Плевать. Как он ее ненавидел! Как он
ненавидел эту псевдоневесту, полномочия которой давно истекли.
Войдя в кабинет, он яростно выплюнул ругательство и с силой врезал
кулаком
Когда в воскресенье она забралась в его машину и как ни в чем не
бывало засияла улыбкой, он захотел схватить ее за руку и сжать. Сжать сильно,
чтобы она закричала и принялась вырываться, а он бы все сжимал и сжимал,
оставляя на белой коже страшные кровоподтеки.
Неужели эта стареющая русалка надеялась, что он не заметит, как в
ресторане она умело его обрабатывала, пустив в ход весь арсенал
многоопытной женщины, как разжигала интерес, как пробуждала тягу, как
заставляла бешено пульсировать кровь?
Он не семнадцатилетний сопляк, которому невдомек, что с ним пытается
сделать и уже делает молоденькая городская ведьмочка, которая только
нащупывает свои силы, но уже жаждет всласть насосаться покорной
зависимостью жертвы.
Нет, он не сопляк, и ему показались смешными все ее потуги. Наверно,
поэтому он не заметил, как увлекся. Его лишь позабавили всплески
собственных эмоций, и он, самоуверенный кретин, прозевал тот момент, когда
следовало делать ноги, хоть бы и ставя свадебный водевиль под угрозу
провала.
Проснувшись на следующее утро, он поймал себя на чувстве радостной
нервозности и трезво его проанализировал. Он понял, что все-таки укушен. И
тогда он совершил очередную глупость в череде последних многих. Он решил
встретиться с ней, чтобы убедиться, что это глюк, что вовсе он не заразился,
что до сих пор свободен. Встретиться, чтобы развеять наваждение, успокоиться
и выбросить этот эпизод из головы. И уволить ее, к едрене фене, наконец.
Но в тот день она была совсем другой. Как сестра. Или как соседка по
парте в пятом классе, когда гормоны еще не начали свою подлую пляску и с
девчонками можно было просто дружить. И он опять повелся. А она тем
временем еще глубже вонзила свои острые ядовитые зубки. Мерзавка. И
Ваську уволю.
И эти фазаны вислоухие на нее пялились сегодня и слюни пузырем
пускали, когда она с концертом выступала. Пение, пляски, а что на десерт?
Лапину не хотелось идти вниз, где продолжался банкет и плескалось
веселье, но он вспомнил, что Киреева сидит где-то рядом на этаже, и ему стало
противно.
Он вышел в приемную, поднял трубку местного телефона, набрал номер,
сверяясь со списком, висящим над Ираидиным столом, и сухо произнес:
– Идите домой. Или ступайте на этот ваш корпоратив. Не сидите здесь.
И бросил трубку.
«И вправду, чего мне тут больше делать?» – отстраненно подумала
Надежда, тихо вешая свою.
Она достала из принтера чистый лист бумаги и написала заявление об
уходе. Недавно совсем она собиралась шить себе новую форму. Генеральный
офис-менеджер. Завхоз с маршальской звездой. Значит, не судьба.
Что-то не так пошло на этот раз, что-то сорвалось, не склалось, не
сложилось. А может быть, она с самого начала обманывала себя? «Редкий
экземпляр, чистый спорт, азарт поединка» Фа-фа, ля-ля… Си-бемоль, си-
бемоль.
Какая же ты, Надя, дура. Дура.
Почему ты пропустила незамеченным тот холодок, что мягкой волной
прошелся по сердцу, лишь только ты увидела старую фотографию, где он с
друзьями, свесив длинные ноги, сидел на броне? Холодок непонятной
ревности. И потом, войдя в комнату, служащею ему спальней, и наткнувшись
взглядом на узкую тахту, заправленную по-армейски, и на застиранные
камуфляжные штаны, комком приткнувшиеся в нижний угол платяного шкафа,
ты ведь уже не могла не заметить этот тревожный холодок, не так ли?
Почему ты не одернула себя и разрешила исподтишка рассматривать
крепкий мускулистый торс и шрамы, изуродовавшие его спину ниже правой
лопатки, которые тебе захотелось потрогать?
Разве раньше бывало, чтобы ты чувствовала такое к добыче? Ты
обманула себя и теперь поплатилась. Ты что хотела – расставить силки? Или
все-таки капканы? Чтобы ставить капканы, нужно иметь холодное сердце, а для
силков этот зверь слишком велик.
Чтобы достичь своей неумной цели, ты подошла к нему непозволительно
близко и сама поверила, что этот человек – твой. А теперь твое сердце
разрывается от ревности, когда Иван Лапин лишь смотрит на другую женщину.
Лишь смотрит. А этот негодяй почувствовал, как это тебя задевает, и
специально дразнит и мучит.
Ей хотелось с ним говорить. Безразлично о чем. Но как она могла? Ей
хотелось с ним пройтись до метро, но он на метро не ездит. Напроситься к нему
в автомобиль, чтобы подбросил до ближайшей станции? Он не занимается
извозом, и она не его близкая женщина. А кто у него близкая женщина?