Обречённые. Том 1
Шрифт:
Мэтхен шёл вдоль стеллажей, кронштейнов, полок, чадное пламя выхватывало ряды автоматов и пулемётов, массивные тубусы гранатомётов, зелёные ящики с гранатами, патронами, а может, и снарядами, бочки с горючим. А эти-то зачем? Будто в ответ на вопрос, из мрака выплыла массивная, приземистая машина, прицелившаяся в сторону входа широким жерлом пушки. Пулемётов и радиоантенны видно не было, но Мэтхен не сомневался: где-то тут они есть. Вот это новость! Настоящий старинный, конца двадцатого века, танк! Такие сохранились в военно-историческом музее в Стокгольме и Берлине, только именовались почему-то «польскими».
Мэтхен не удержался, взял в руки один из стволов. Как ни говори себе, что ты интеллигентный человек,
— Что это? — встряла любопытная Эири. Её голос разбил хрустальный дворец наваждения, будто и не было ничего. Мэтхен с сожалением положил автомат на место. У него уже есть один, и тот пока не пригодился. Но находка, сама по себе, полезная. По всему судя, склад создали какие-нибудь партизаны, ещё не ставшие мутантами и дегенератами. Но что-то случилось, что-то такое, что сделало борьбу бессмысленной. И оружие, которого хватило бы на батальон, если не полк, так и осталось тут догнивать, никому не нужное и всеми забытое.
— Оружие это. Такое, как те, которым убиты те, в посёлке.
Вспоминать те минуты, когда вёл её по сожжённому посёлку, не хотелось: сгущающаяся мгла прикрыла многие подробности, но хватало и того, что ещё можно различить. Эири молчала, но Мэтхен понимал: вопрос лишь времени. На её месте он бы тоже стал допытываться, кто перебить всех, вплоть до младенцев. И что тогда прикажете отвечать, господа федералы? Что он сможет сказать, чтобы эта девочка не возжаждала мести?!
— Может, попробуем их догнать?
А что, идея дельная. Была в самом начале идейка: добраться до своего собственного тайника — и, прихватив трофейный автомат, попробовать просочиться сквозь охрану Барьера. Остановила практичная, как топор, мысль: «И что ты, голубчик, навоюешь без элементарной подготовки? На первой же мине взлетишь!» Эири в металлическом обличье противопехотки не опасны, а он точно останется без ноги. Не говоря уж о камерах слежения, беспилотниках, и прочем… Что там говорил Забойщик?
— Они уже у себя, за Барьером, — произнёс Мэтхен первое, что пришло в голову. — Вдобавок летят по воздуху, в вертолёте, а то и гравилёте. Нет, не догоним…
— А что это такое — вертолёт и гравилёт?
Мэтхен вздохнул: её неуёмная любознательность порядком надоела.
— Потом объясню, — отмахнулся он. — Пошли. На всякий случай — запоминай дорогу. Может, всё это пригодится.
— Может, и пригодится, — эхом откликнулась Эири. Мэтхен надеялся, что они ошибаются — но чем дальше, тем больше понимал: всё верно. Раз начались избиения целых посёлков, значит, второе издание Великой Чистки тоже не за горами. Всё-таки хорошо, что есть этот склад. Хотя… Что толку от оружия, если далеко не у всех, не говоря уж о мозгах, есть нормальные пальцы? Оно ведь на людей рассчитано, не на мутантов. Да и хватит ли одного склада, чтобы отбиться ото всего мира? Впрочем, сейчас важнее вернуться в посёлок. Синтетическая баланда лучше крыс.
Посёлок кончился, под ногами снова захлюпало. Вряд ли они успели убежать далеко, когда по пятам мчались каннибалы. Но никаких ориентиров путники не запомнили: выбираться из посёлка оказалось труднее, чем думалось вначале. Как назло, дождь уничтожил следы. А свернуть, если казалось, что они идут неправильно, не получалось: по обе стороны от тропы тянулись топи.
Словно назло, то принимался барабанить мутный дождь, то наотмашь хлестал ветер, то подворачивался какой-нибудь корешок, и кто-то из них падал лицом в грязь. Радовало то, что на складе нашёлся рулон толстого, прочного полиэтилена. Прихваченным там же штык-ножом Мэтхен отрезал большой кусок и плотно замотал книгу. Чтобы свёрток не распался, историк перетянул его проводом. Получилось неплохо: даже при полном погружении влага внутрь не проникала. Может, немножко и просочилось: к вечеру у Мэтхена не было сил проверить, не позволяла и мгла. Другие куски пошли на самодельные дождевики, которые вырезали ножом, а по швам «запаяли» головнёй из костра. Получилось грубо и неказисто — но ядовитый ливень такая одежда худо-бедно держала. Мэтхен не отказался бы ни от противогазов, ни от противорадиационных костюмов. Увы, их почему-то не отказалось.
День выдался хмурый и болезненный, даже для Подкуполья: опять, наверное, на востоке что-нибудь прорвало. Стало быть, и дряни же выльется с прохудившихся небес! И нет на этот раз нормальной крыши над головой. Тьма всё сгущается, хотя дождь вроде перестал… Мэтхен был уверен, что сейчас часа четыре пополудни, и солнце ещё довольно высоко. Но казалось, что уже настали короткие подкупольские сумерки, равноценные летней ночи Там. И не в городе, а в лесу. «Ещё немного, и ночевать придётся здесь» — думал мокрый до нитки, дрожащий от озноба Мэтхен. Неужто он, наконец, простыл? Или… не просто простыл?
— Становимся, — произнёс он, выбрав островок посуше. На нём была даже какая-то груда кирпичей, уже почти скрытая мутировавшей травой — наверняка тут что-то стояло. Конечно, крыши над головой всё равно нет, да и о костре, когда всё вокруг промокло, остаётся только мечтать. Но, по крайней мере, нет дурнопахнущей маслянистой воды, покрытой чёрной липкой коркой. Уже — лучшая постель на свете.
Он думал, что заснёт, едва коснётся земли — но ошибся. Голова горела огнём, остальное тело бросало то в жар, то в холод, колотил озноб. Сейчас бы… ну, не таблеточку да микстурочку, да тёплую постель впридачу, но хоть костёр и еду. Любую, вчерашняя крыса совсем даже ничего оказалась, почти крольчатина. Если, конечно, забыть, где она могла бегать и что есть. И что ело то, что ела она сама…
Эири заметила его состояние. Скинула почерневший от грязи самопальный дождевик, следом полетел на землю плащ Мэтхена. Получилась жёсткая и холодная, зато сухая постель.
— А ты как же?
— А, — махнула рукой Эири. — Обойдусь. Скоро и ты научишься. Вы, забарьерные, тут или дохнете сразу, или привыкаете.
— И много ты видела… забарьерных?
Девчонка задумалась, покрытый разводами грязи лобик прорезали морщинки. Грязь и сгустившийся мрак начисто скрадывали всё, кроме зыбкого абриса, сейчас Эири казалась неотличимой от любого из людей. Да и мрак кругом скрывал… эээ… особенности пейзажа. Казалось, да и то больше благодаря слуху и обонянию, чем глазам, что они вовсе не в Подкуполье. Какая-нибудь свалка бытовых отходов, не более. Таких стало гораздо меньше с тех пор, как возникло Подкуполье, и всё-таки возле крупных городов — оставались: далеко не всё успевало перерабатывать Подкуполье, а теперь нанороботы. Много оставлял мусора Свободный Мир, ой много. Много матерят его экологи разной степени дурости и отмороженности — но статьи свои пишут на инфоцентре, даже не на компьютере, живут не в саманной хижине, а в комфортабельном коттедже. Да и воду пьют — не из луж, а прошедшую многоуровневую очистку, текущую по стерильным трубам… И дома свои не дровами обогревают, а автономной системой отопления на холодном термоядерном синтезе…