Обреченные
Шрифт:
– С характером растет. Дамский угодник. Да еще и переборчивый; у матери своей тоже кричал, а у велиарии притих.
Вскинула голову и взглядом встретилась с цепкими колючими глазами под косматыми седыми бровями. Такие глаза только у тех бывают, кто смерть не раз видел лицом к лицу. Кому она в губы своим смрадом дышала.
– Как же, чтоб я велиарию нашу не признал? Я под знаменами Аниса перед Равеном сражался. Добрый малый был, упокой Иллин его душу.
Снова на цепь посмотрел…
– Зло в этот мир пришло. Брат на брата войной. Ничего святого
Я кивнула и тихо спросила.
– Хочешь, я с ним посижу, а ты поспишь перед дорогой?
– Мне-то все равно. А вот шельмец точно вас хочет.
Улыбнулась и рядом с собой малыша положила, как с Вейлином спала когда-то в келье. Его на подушку у самого лица, чтоб дыханьем моим дышал и согревался. И впервые крепким сном заснула. Без сновидений и слез, без мыслей о завтрашнем дне… а когда глаза открыла, никого рядом не оказалось. Ни малыша, ни Рана. А я еще долго рыдала, уткнувшись лицом в то место, где сверток лежал и так сладко молоком пахло. Моран меня по голове гладила …давая выплакаться. И сама слезы украдкой вытирала.
– Не убивайтесь так, моя деса. Дадут вам боги еще ребенка. Обязательно дадут. Все хорошо будет. Вот увидите.
– Не хочу другого… я своего малыша хочу. Почему, Моран? За что? Неужели я такой жуткой грешницей была, что Иллин отнял у меня самое дорогое? Неужели, чтоб я прокляла и его возненавидела? Неужели за любовь кару несут…такую лютую?
– Сердце из-за вас разрывается. Нельзя так…нельзя. Вы покоя ему там не даете. Душу бередите. И вам самой он мерещится везде.
Я беззвучно рыдала, спрятав голову у нее на коленях, пока стража Маагара не пришла, и не увели меня в саму башню. Велиарий Маагар дас Вийяр велел пленную привести.
***
– Да, в Тианскую башню отец велел отправить тебя. Пока война не закончится. И это лучшее, что с тобой может произойти. И мне не о чем со шлюхой болтать. Шлюх либо трахать, либо на плаху.
Я отрицательно качала головой, глядя на брата, на то, как он наливает в кубок дамас и поглаживает длинными пальцами свою собаку между ушей. Когда-то отец нам трех щенков привез. Псина Маагара загрыз своих брата и сестру и остался один. Весь в своего хозяина. И внутри ярость поднимается черная-пречерная, как тот пепел, что на сердце осел. Не брат он мне и не был им никогда. И кровь в нас разная течет.
– Так зачем позвал? Да и что толку трахать, если пустояйцевый велиарий у нас! – ухмыльнулась и дамас с горлышка хлебнула, вытирая рот тыльной стороной ладони, - трусливый шакал ты, Маагар. О чести тут говоришь и достоинстве, утерянном мною. Что ж ты храм оставил и людей? Что ж ты бой валлассарскому ублюдку не дал? А ноги уносил оттуда так, что пятки сверкали? Отцу, небось, донесешь, что валлассар тысячным войском напал?
Смотрит на меня исподлобья, сильнее кубок сжимая. Мог бы – руками бы своими придушил, но, видать, не может пока. Указания другие получил.
– Что? Рад бы был от меня один пепел увидеть? А не вышло. Отца ведь мы тоже боимся, да? Еще больше, чем Рейна дас Даала.
– Я тебе шею свернуть могу. Ты пленница моя. Не сестра и не велиария более. Отец лишил тебя титула. Девка безродная. Вот ты кто теперь. Еще одно слово поперек скажешь – рот зашить велю.
– Конечно, можешь, я ведь безоружная. А ты меч мне дай и в честном бою победи.
– Я тебе не Анис. Я с бабами не дерусь.
– А с кем ты дерешься? С детьми и со стариками в пустых деревнях?
Резко встал с кресла, и пес с ним вместе, тихо на меня зарычал.
– Я тебя позвал не затем, чтоб соревноваться в остроумии.
– А ты бы и здесь проиграл, и ты об этом знаешь. Невезучий ты, Маагар, или глупый.
Швырнул в меня кубок, но я увернулась, продолжая смотреть ему в глаза. Подлая тварь, а ведь он что-то затевает, не зря Даната к себе приблизил. Два хитрых шакала. Неужели отец не видит ничего и не понимает?
– Зачем позвал? Эго свое потешить? Посмотреть, как низко меня опустил Од Первый? Насладиться своей властью?
Внезапно его взгляд потух, и он сел обратно в кресло. Словно фитиль перегорел. Так не похож внешне на отца и так похож на него изнутри. И то лишь коварством и тщеславием. Умом до отца не дорос и вряд ли дорастет. Но вместе с Данатом они составят прекрасную партию и могут перевернуть историю Объединённых королевств. Если отца не станет, по праву наследия Маагар взойдет на престол.
– Позвал предложение тебе сделать, сестра.
– Неужели уже сестра? Минуту назад не ты ли шлюхой валлассарской называл?
– А ты и так шлюха…но я мог бы дать тебе возможность искупить твои грехи.
– Разве в Тианскую башню ты меня везёшь не за этим?
– Ты можешь избежать заточения…
– Но я должна что-то сделать взамен, верно? И это отвратительная гнусность, судя по блеску в твоих глазах.
– Верно – уехать с Верховным астрелем, принять постриг и новое клеймо ниады, тогда ты станешь неприкосновенна для кары земной.
Я расхохоталась истерически громко. Так, что захлебываться начала этим смехом. Надо было ожидать чего-то подобного. Что ж тебе Данат пообещал за это, раз ты готов нарушить приказ отца?
– Куда поехать? В руины храма в Нахадасе?
– Нет, в Храм Астры на юге. Данат готов забрать тебя прямо сейчас, а я скажу отцу что, когда приехал, вас уже в городе не было. Соглашайся – это прекрасная сделка.
Я перестала смеяться и подалась вперед, облокачиваясь ладонями о деревянную столешницу:
– Какое интересное предложение…заманчивое, чистое и выгодное. Только я лучше буду заперта в башне Тиана, как шлюха валлассарская, чем приму постриг и стану шлюхой Астры и вашего проклятого Иллина. Не видать им меня. Я лучше горло себе перережу, но Данат меня не получит никогда. А ты, тварь продажная, за сколько астрелю меня продал? Что тебе пообещал жирный хряк в обмен на твою сестру? И что скажет отец, если я расскажу ему об этом?