Обретение ада
Шрифт:
— Очень хорошо, — кивнул Берден, — мне нужно, чтобы они меня видели.
Более того, я хочу сам познакомиться с этим загадочным мистером Кемалем Асланом.
— Простите, — вмешался Клейтон, — но наш бюджет… вы меня понимаете…
Наша резидентура не рассчитана на подобные суммы.
— Конечно, — согласился Берден, — сколько стоят двухместный номер в отеле «Президент»?
— Двести пятьдесят марок.
— А в «Гранд-отеле»?
— Пятьсот двадцать.
— Ничего себе цены, — проворчал Берден, — но, думаю, это не так страшно.
За два-три дня я сумею доплатить.
— Простите,
— Потому что Кемаль Аслан больше не останется в этом отеле. Он уедет.
Позвоните и узнайте, до какого числа оплачен его номер.
Клейтон поднял трубку телефона, установленного в машине.
— Узнайте, до какого числа оплачен номер у нашего клиента.
Через минуту он обернулся.
— Заказан и оплачен по кредитной карточке. Он может жить сколько захочет.
Клейтон даже улыбнулся. Этот старик Берден, приехавший сюда, решил разыгрывать из себя Пинкертона, заранее все знающего и просчитывающего. Гость из Лэнгли даже не подозревает, как сложно работать в этой неразберихе. Но Милт Берден дал ему насладиться своим маленьким триумфом.
— Узнайте, до какого числа оплачен соседний номер, — предложил Берден, и Клейтон снова поднял трубку.
Через минуту он растерянно повернулся.
— До двадцать восьмого.
— Вот это и есть наш предельный срок, — хладнокровно заметил Берден. — Значит, у нас осталось в запасе всего полтора дня. Я обязательно должен жить только в этом отеле.
Берлин. 26 января 1991 года
Сидя в автомобиле, полковник нетерпеливо поглядывал на часы. Этот проклятый чех давно должен был появиться. Почему он так запаздывает? Волков снова посмотрел на часы, потом включил радио, надеясь, что стрелки часов показывают не совсем точное время. Но все было напрасно. Гость опаздывал уже на целых пятнадцать минут. Волков представил себе, как будет нервничать генерал, когда они не приедут во время.
Он мог бы встретить гостя и при выходе из аэропорта. Они так и договаривались сделать. Но гость, решивший лететь в Берлин, попросил ждать его именно у этого места, при выезде со стоянки аэропорта. Волков снова взглянул на часы. Прошло уже восемнадцать минут. Неужели этот мерзавец так и не приедет?
При одной мысли об этом начинала болеть голова. Волков с силой покрутил несколько раз шеей, так, что хрустнули шейные позвонки. Почему этот гость задерживается? Может, на него вышла немецкая разведка или контрразведчики КГБ? Второе было менее вероятно, — чех еще не успел ничего сделать, чтобы привлечь внимание КГБ. Но, может, они следят за самим Волковым? И сейчас наблюдают за его машиной? Полковник посмотрел по сторонам. Кажется, все в порядке.
На заднем сиденье его автомобиля сидел тучный, постоянно потеющий офицер из штаба армии — подполковник Ромашко. Константин Ромашко давно был завербован Волковым и давал информацию как штатный осведомитель военной контрразведки. Волков давно использовал его как связного для контактов в разных точках Восточной Германии. Ромашко работал руководителем интендантской службы и по характеру своей деятельности был связан с оставляемыми складами, вооружением и оборудованием. Часто в результате его поездок они выходили на нужных им людей. Начальство, очевидно, догадывалось о неприглядной роли подполковника, но не решалось вмешиваться, избегая ненужных ссор с могущественной военной контрразведкой.
Волков вспомнил про Янчораса. Военная комендатура уже ищет пропавшего капитана. Если его найдут в течение недели, то обязательно поручат проверить все его бумаги. Проработав в военной контрразведке много лет, Волков знал, как именно реагируют особисты на подобные происшествия. Нужно будет поручить майору Евсееву, чтобы он все подчистил. Хотя на его сноровку рассчитывать трудно, он слишком напуган после убийства своего заместителя.
— Когда он наконец появится? — недовольно пробормотал Волков. — Прошло уже двадцать пять минут.
— Может, я посмотрю, — пропищал Ромашко.
Несмотря на большое тучное тело, он имел голос и взгляд евнуха, настолько угнетала его незавидная роль штабного стукача.
— Сиди, — строго одернул трусливого подполковника Волков, — он сам назначил это место. Значит, нам нужно здесь его ждать. Главное в нашем деле — терпение.
— Да, вы говорили.
— Как только он сядет в машину, ты можешь уходить. Но чтобы до вечера у себя дома не появлялся. Пусть все думают, что я с тобой ездил по городу.
— Я понимаю, — согласился Ромашко. Он уже привык к тому, что о его «добровольной» помощи органам знали все его сослуживцы. И многие даже не здоровались с ним за руку.
К их машине спешил уже немолодой человек в темном пальто и темной шляпе.
— Кажется, он, — прошептал Ромашко.
— Он должен постучать к нам в окно. Мы с ним так договаривались.
Незнакомец подошел к ним и постучал в окно.
— Здравствуйте, мистер Мешков, — приветливо сказал он, обращаясь к Волкову. В целях безопасности полковник военной контрразведки Волков представлялся именно так.
— Садитесь, — пригласил Волков, показывая на сиденье рядом с собой. — Свободен, — сквозь зубы разрешил он удалиться подполковнику. Тот не заставил себя упрашивать. Он быстро вылез из машины и зашагал по направлению к стоянке такси.
— Как у нас дела, мистер Мешков? — спросил приехавший гость. Его звали Петер Брандейс. Ему было лет пятьдесят. Немного расплющенный нос, толстые губы, ввалившиеся щеки и всегда подозрительный блеск в тусклых глазах.
— Вашими молитвами, — пробормотал Волков. Он включил мотор и плавно отъехал от здания аэропорта, направляясь в Восточный сектор Берлина.
— У вас есть к нам конкретные предложения? — гость говорил по-русски почти правильно, с сильным чешским, даже скорее немецким, акцентом, к которому Волков так привык за последние годы. Впрочем, это было неудивительно. Многие чехи говорили с типично немецким акцентом. Сказывалась близость культур.
— Мы предлагали вам часть наших складов. Как раз территорию, находящуюся на границе между Чехословакией и Германией, — сказал, не глядя на своего собеседника, Волков.
— Мы можем проверить наши позиции? — спросил приехавший.