Обретение ада
Шрифт:
— Я уже позавтракал, — сообщил он поднявшему трубку генералу Сизову.
Это был условный знак о гибели Евсеева.
— Тогда приезжай, — разрешил генерал.
Ратмиров положил трубку, потрогал драгоценности, лежавшие в кармане пиджака, и улыбнулся. Он все-таки правильно сообразил, что глупый майор приедет на встречу со всем своим барахлом. И принял правильное решение. Он еще не знал, что пожалеет о своей жадности.
Берлин. 27 января 1991 года.
Постаравшись не выдать своего волнения, Сизов, выйдя от Дроздова, бросился к телефону. Ему повезло. Ратмиров уже вернулся в штаб и ждал генерала, чтобы доложить ему о благополучной доставке денег. Сизов и Ратмиров понимали друг друга без лишних слов. Сизов приказал своему слишком толковому помощнику, чтобы тот дожидался его. И поспешил к своему автомобилю, в котором был установлен телефон. Снова набрав номер, он спросил Ратмирова:
— Твои ребята остались там?
— Конечно. Охраняют. Все как положено.
— Позвони Матвееву. Пусть скажет своему нытику, чтобы шел к Ромашко, взял его автомобиль и ехал в Потсдам. Понимаешь? А ты его там увидишь, передашь наш обычный подарок, ты знаешь какой, ну, этот, «сувенирный набор».
— Понял, — Ратмиров знал, что «сувенирным набором» в ГРУ называли специальный чемоданчик-«дипломат» со взрывным устройством. Он действительно все понял.
— Я все сделаю.
— И быстро. К нытику уже поехали, — предупредил Сизов и отключился.
Ратмиров помнил, что «нытиком» называли майора Евсеева. Он все сделал правильно — нашел Матвеева, настоял, чтобы тот позвонил. Затем, взяв «дипломат», поехал в Потсдам, чтобы встретить Евсеева.
Сизов находился в своей квартире, о которой знали немногие. Приехав сюда, он прежде всего позвонил генералу Матвееву, попросив того приехать к нему. Он не назвал адреса. Матвеев знал, куда ему нужно прибыть. Генерал появился ровно через двадцать минут после своего звонка. Войдя в квартиру и закрыв дверь, Матвеев прошел на середину комнаты и лишь тогда заорал:
— Что происходит?! Ко мне эти суки приезжали! Кагэбэшники, всей компанией! Во главе с Макеевым. Ищут майора Евсеева. Спрашивают, не вызывал ли я его на службу? Что случилось?
— Сядь и успокойся, — поморщился Сизов, — ничего не происходит. Нам нужно выиграть один день. Всего один день. Завтра все уже будет нормально.
— Какое, к черту, «нормально»! Ты ничего не понимаешь! — орал генерал.
— У нас на хвосте сидит КГБ. И Дранников тоже был вместе с ними. Где этот твой сука Волков? Когда не надо, он всегда возле штаба трется, а сейчас даже не сообщил о приезде Дранникова!
— Волков убит. Его сегодня ночью застрелили, — спокойно ответил Сизов.
— Что? — из генерала будто выпустили весь воздух. Он, задыхаясь, хватал воздух губами, настолько сильно подействовало на него это сообщение.
Потом сел.
— Как это убили?
— Как обычно убивают. Пулей в сердце, — разозлился Сизов. — Ты в последнее время совсем жиром заплыл. Ничего не понимаешь. Хорошо еще майору позвонить успел.
— А если они все слышали? Спросят, куда делся Евсеев? Тут меня и прихлопнут.
— Ничего не слышали. Мы с Дранниковым вместе про Волкова и Евсеева узнали. Он тоже ничего не знал. А подключиться к телефонам наших офицеров может только военная контрразведка или мы. Никакой КГБ в военные дела нос не смеет сунуть. Сейчас не тридцать седьмой.
— Ты меня не агитируй! — разозлился генерал. — Смотри, какой умный, ты еще мне историю КПСС расскажи. Где Евсеев?
— Я не знаю. Он должен был поехать в Потсдам. А если ты будешь так орать, Дранников и Макеев узнают про нас уже сегодня. Не кричи, соседи сейчас прибегут.
— К черту! — кричал генерал. — Зачем только я с тобой связался!
— А затем, что деньги от нас получаешь, чтобы живот свой большой набивать. Чтобы к девочкам ездить, чтобы дачу в Новгородской области строить. И в Москве квартирку купить. Вот зачем.
— Ты и за мной следил? — злобно спросил Матвеев, но стал говорить гораздо тише.
— А ты как думаешь? Мы в ГРУ совсем дураки, да? В игрушки играем? Это ты вор, обычный казнокрад, — разозлился окончательно Сизов, — а я под идею деньги беру. Думаешь, они мне в карман идут? Думаешь, я деньги на юг переправил, чтобы спрятать? Шкуру свою спасаю? Дурак ты, Матвеев. И всегда дураком был. Всех по себе меряешь. Пошел вон отсюда!
Матвеев встал. Надел фуражку с достоинством, поправил пальто.
— Где Евсеев? — спросил снова.
— Они его не найдут, — Сизов сел на стул и стал смотреть в окно.
Матвеев постоял немного и, ничего не сказав, вышел из квартиры. Сизов остался один. Посмотрел на часы. До звонка Брандейса было еще сорок минут.
Он взял чистый лист бумаги. Написал слово «чех» и провел стрелку к другому слову — «Америка», а от этого слова к третьему-«Италия». Затем, уже от последнего слова, сделал еще одну стрелку и привел ее к первому слову.
«Получается треугольник, — подумал он. — Для чего им нужны мы?»
Потом аккуратно дописал слово «мы». Подумав немного, стер это слово и написал «я». И провел две стрелки. Одну от итальянцев, другую к чехам. И только потом порвал бумагу на мелкие кусочки и, собрав их в пепельницу, поджег. Он снова посмотрел на часы. Когда позвонит этот проклятый чех? Осталось всего пятнадцать минут.
Именно в этот момент кто-то осторожно позвонил в дверь. Сизов вздрогнул. Потом, достав из кармана пистолет, проверил его и осторожно подошел к железной двери, встав с краю у глазка. За дверью был Ратмиров. Хозяин убрал оружие и открыл дверь, впуская своего помощника.