Обретение мира
Шрифт:
Хотя думать об этой угрозе, оценивать ее и ни в коем случае не пропустить ее приближение — было совсем не глупо, более того, это было необходимо. Потому что Ростик не сомневался — придет момент, когда она навалится на его караван, на его бойцов в полную силу.
9
Михайлов подошел очень близко, примерно так же, как они держались, когда вместе шли на Гвинею.
— Командир, твое состояние нас беспокоит.
— Кого это — вас? И почему беспокоит?
— Ты не заметил, кажется, но кое-кто считает, ты утратил волю к победе.
Ростик
— Потому что попросил всех приостановиться?
Ответ ему не требовался, сам понимал, как примерно все и получилось. Он не сумел в себе разобраться и объясниться, а с его умением определять невидимое, непонятное и действовать соответственно он, конечно, выглядел странно. И действия его могли показаться неразумными.
А он чего-то ждал, хотя даже не мог определить, чего именно. Хотя это было уже близко, совсем близко.
И вот однажды ночью он проснулся под небом, которое, как ему показалось, наваливалось на него всей своей невесомой и в то же время непреодолимой массой, мешая дышать, не позволяя жить, убивая, может быть, самым мучительным образом — выжимая жизнь кашпо за каплей.
Рост поднял тревогу, сумел поднять ее, даже некоторых из вождей викрамов растолкал криками, и едва успел…
К тому же и стражники со стороны океана подняли тревогу — их из глубины кто-то атаковал. Охранники отбивались как могли, но отступать они не умели, не выработалось у них такой привычки за время, что они находились в караване. Они предпочли умереть, хотя, если бы Рост правильно их обучил, некоторых можно было бы спасти.
Потом Рост с помощью Самархи, Михайлова и Рындина выстроил довольно плотный клин касаток, и с приказом не уходить на расстояние больше ста метров от главной группы они пошли вперед. И опять, скорее сонаром, чем зрением, Рост увидел… что на них выползло.
Это были очень большие звери, с чудовищными пастями, полными длинных зубов, какие бывают только у хищников. Они передвигались довольно странно, словно бы шли по дну, хотя ног у них, конечно, не было, а были какие-то плавники очень мощного строения. И были они массивными, некоторые за сотню тонн весом, если, конечно, вытащить их на сушу.
Они ползли к берегу и были предназначены для того, чтобы уничтожить весь караван, всю группу заливных викрамов со всем тем обозом самок и подростков, который они тащили с собой, И нельзя было сказать, что двигались они слишком уж медленно, атакуя вполне уверенно, словно гигантские многоножки.
Их было всего-то штук десять, может, даже меньше. Но эти десять зверей были способны уничтожить все, что оказывалось перед ними. За ними довольно реденькой цепью двигались океанские викрамы. И очень трудно было понять, то ли голод и возможность покормиться плотным караваном заливных викрамов заставила этих морских динозавров подойти так близко к суше, то ли океанские каким-то образом управляли чудовищами и потому натравили их на враждебных им рыболюдей.
Касатки атаковали одного из этих зверюг. Вика Бабурина довольно успешно пооткусывала или изранила с десяток плавников переднего чудища, Шлех на всей скорости, так что даже сам немного пострадал, таранил его шею, уязвимую, как шея у любого живого существа, хотя в некоторых
Выбранного зверя атаковали также и викрамы. Но вот им скорости не хватало, и хотя Рост в общей свалке увидел, что один из викрамов, даже прикусанный за хвостовой плавник, пытается стрелять из своего ружья в пасть чудовища, в целом следовало признать, что на выстрелы эти звери реагировали не так, как хотелось бы — не обмирали, не впадали в неподвижность, а словно бы и не замечали их.
А когда касатки справились с первым и даже успели изрядно поранить второго, с которым пришлось повозиться, потому что он неожиданно попытался спрятаться за висящую сзади завесу океанских викрамов, и те пару раз выстрелили слишком удачно, неожиданно прозвучал… Это был крик такой боли, что Рост на миг потерял способность соображать. И лишь когда все касатки немного отвалились от противника, когда даже викрамы попробовали выйти из боя, потому что с этими зверюгами без касаток им было безнадежно биться, все стало понятно.
Это была Настя Вирсавина. Она получила удар из плазменного ружья и, очевидно, потеряла ориентировку, а потому и нарвалась… На третьего зверя, который перехватил ее, словно большую рыбу поперек туловища своими чудовищными зубами.
Рост рассвирепел, странным образом пробуя одновременно успокоиться, чтобы не наделать глупостей, но это у него плохо получилось. Зато он сумел сделать другое — заставил всю группу… теперь уже из семи касаток, почти три десятка раз пройти поверх этих чудовищ, ползущих по дну. Он надеялся, всего лишь надеялся, что Настя сумеет выскочить из своей касатки, сумеет всплыть.
Тогда, думал Ростик, было бы очень просто подхватить ее и широкой дугой, чтобы не попасть под атаку океанских, добраться до берега. За пару часов это было возможно, а потом, позволив Насте немного отогреться на берегу, доставить ее в устье реки, чтобы ее приняли уже озерные викрамы. Тем вполне по силам было перевести человека к водопаду, откуда антигравом можно было перетащить ее на корабль…
— Глупости это, командир, — вдруг довольно трезво заметил Рындин. — Слишком много всяких условий, каждое из которых невыполнимо.
— Почему же невыполнимо? — спросила Вика. — Если мы тут деремся, это не значит, что нас невозможно спасать!
— Невозможно, — вдруг прошелестела Ия Просинечка. — Лучше считать, если кто-то вот так… считать, что спасти невозможно. — Она помолчала. — Это конец, однозначный и неизбежный.
— Командир правильно вытаскивает своих, — буркнула Вика.
— Лучше бы мы атаковали того третьего, который убил Настю, — холодно заметила Самарха, и Ростик понял, что она права.
Это была бы не месть, мстить можно разумному или хотя бы полуразумному существу, а с этими чудовищами… Но это все равно было бы правильно. В общем, когда включилось солнце, Рындин вдруг сделал вывод из всей дискуссии: