Обретённая 2. Выжить назло
Шрифт:
Разрешила. Дверь ушла в перегородку, и я вышла в коридор, где меня же ждал юный офицер.
Начинается моя новая жизнь. Арина в Космосе…
Идём по коридорам в столовую. Изредка попадающиеся нам на пути сеты, обдают меня целой гаммой эмоций. Интерес. Сочувствие, вплоть до откровенной жалости. И желание… позаботиться! Беспокойство, до отчетливой тревоги…
Ого… Не такие уж они и гадкие! Если даже под давлением своих стерв и шизанутых Законов, остаются нормальными мужиками, с нормальными порывами.
А вот и столовая. Захожу туда с некоторой опаской. Всегда страшно входить в помещение, в котором
Но мне не дали ни секунды на сомнения.
У дверей меня, со спины, подхватили чьи-то сильные руки. Обернулась, почти закидывая голову на плечо нежданного "носильщика".
Упс… меня несет на руках к столу сам ит-горд. В весьма хорошем настроении. И команда одобрительно всё это воспринимает!
— Как устроилась? — так, словно мы с ним знакомы уже тысячу лет, спрашивает странный нэр Хорхейн.
Мои губы, сами собой растягиваются в улыбке. Глаза ловят спокойный и чуть насмешливый взгляд бирюзовых глаз.
— Всё более чем хорошо. Спасибо! — благодарю его я.
— Ты так углубилась в изучение законов и правил… меня даже не заметила… — с едва заметным укором говорит он.
— Простите! — мне почему-то неловко от этого.
— Чччч… всё нормально, — странный ит-горд касается губами уголка моих губ, заставляя сердце заколотиться в предвкушении счастья. — Ты такая вкусная… теплая… искренняя… хочется завернуть тебя в крылья и никогда не отпускать… Я не хочу, чтобы на тебя смотрели мужчины. Вообще чтобы никто не видел. Хочу, чтобы ты была только моей. — Хорхейн зарылся носом в мои волосы, распуская устрашающие крылья.
За столик мы усаживались в плотном коконе бархатно-колючих крыльев.
Потом кормили друг друга чем-то ОЧЕНЬ вкусным. Я даже не смогу сейчас вспомнить — чем именно.
Это неверояно! Мы были пьяны просто от того, что находились рядом. Мир вокруг казался добрым, словно любящий, заботливый отец.
Обратный путь я не помню. Вдруг, голая спина ощутила прохладную ласку простыней. А весь мир заслонил САМЫЙ прекрасный и желанный мужчина Вселенной.
Он долго, с наслаждением ласкал меня. А получая ответные ласки не мог сдержать удивления.
— Скажи, все самочки твоей расы так нежны и отзывчивы? — спросил он, ухитряясь при этом покрывать поцелуями шею и грудь.
— Когда они с любимым мужчиной — да.
— Лю. би. мый..? Красивое слово. На общем языке. Нас не обучали языку в этой области… Что это значит? Заботливый? Старательный?
До меня постепенно дошло то, что бедным сэтам-мужикам неизвестно вообще что это такое — ЛЮБОВЬ!
— Это значит — что мужчина для тебя самый лучший. Сильный. Заботливый. Тот, кому ты веришь и доверяешь больше, чем самой себе. За которого отдашь всё… даже свою жизнь, не задумываясь. И что только его принимаешь как мужчину. И позволяешь только с ним близость…
Хорхейн замер, обалдело и неверяще глядя на меня.
— Ты действительно всё это ко мне чувствуешь?!
— Да. А ты? Что ты чувствуешь?
— Желание спрятать тебя от всего мира. Заботиться о тебе. Чтобы ты всегда была только моей. — не задумываясь выдал ит-горд.
— А как же твоя невеста? — всё же не выдержала я.
— Когда она будет готова, то станет женой. И мы в течение года должны будем представить
— А, если у малыша не будут видны все признаки чистоты крови?
— Его оставят в семье Чаритты. А саму самку лишат всех привелегий и сошлют в Дом разовых матерей. Ведь ей многое позволялось, но за это она обязана родить идеального детеныша.
— Но… — у меня не было слов, — Но она же не может знать, как проявится сочетание ваших с ней генов!
— Может. У всех элитных самок есть выбор. Как только она заявляет свои права на самца, то может сделать пробное слияние. Если таковое даст неидеальный результат, ей предложат сменить самца. У неё есть ещё две попытки. Либо, если она не хочет менять самца и соглашается с результатами проверки, она перестаёт быть элитной. Некоторые сразу отказываются от анализа. У них есть это право. Но, тогда, при рождении неидеального ребенка — … они знают о том, что им грозит. И Чаритта выбрала именно этот вариант. Некоторое девушки, которые сомневаются в себе и в сочетании генов, сразу отказываются от привилегии элитных. Они переходят в статус прима, сдают свои образцы и им подбирают идеальное сочетание. Тогда уже девушка не может выбирать и становится женой того, кого найдут для неё.
— А делать всё, что захочет… имеет право только элита? — уточнила я.
— Да… — ит-горд мягко улыбнувшись, снова склонился ко мне и утянул в затяжной поцелуй.
Я малодушно отставила все сомнения и тревоги. Просто хотелось раствориться в мужчине, который кружил голову. Не хотелось думать ни о чем. Только здесь и сейчас быть счастливой и подарить счастье ЕМУ.
"А потом? Хоть потоп?" — буркнул затихающий голос рассудка. Но я отмахнулась от него.
Я ПРОСТО СЕГОДНЯ ХОЧУ БЫТЬ ЛЮБИМОЙ И ЛЮБИТЬ!
Знаю — дура. Каждый платит по счетам. И я потом заплатила сполна. И за счастье с почти семейным мужиком, и за отказ от холодной рассудочности. Но это было потом. А в данный момент я была счастливейшей женщиной Вселенной. Я глупо и непростительно наивно верила, что мы будем с ним жить душа в душу… долго и счастливо… А вдруг, эта Чаритта найдет себе другого… А вдруг…
А вот и не вдруг!
Гром грянул после трёх месяцев непрерывного, всепоглощающего счастья…
Всё это время мы почти не расставались с Хорхейном. Он лишь один раз куда-то исчезал. В самом начале. На восемь дней. Но ничего мне об этом сказать не захотел. А я постеснялась настаивать… А так, уходил по службе пару раз в день, минут на сорок. Но, потом возвращался в таком нетерпении, словно мы были в разлуке, как минимум, лет пять. Да и я тоже изводилась без него.
Мы много разговаривали. Но не о сводах Законов. Хорх просил меня рассказать о Земле. О повседневной жизни. На своём удивительном компьютере, помогал мне визуализировать голограммы земных животных, растений, насекомых, просто предметов.
Я порой поражалась — как могла бояться его. Настолько Хорх был нежным, заботливым и внимательным.
Но…
В одно, совсем не прекрасное утро, меня разбудил не нежнй поцелуй, а осторожное прикосновение горда Фаруша. Едва я открыла глаза и встретила его взгляд — сразу поняла — моей сказке о ЛЮБВИ пришел конец!