Обручальное кольцо
Шрифт:
Наконец карета остановилась возле домика привратника весьма внушительных размеров. Над железными воротами висел позолоченный герб. Привратник в ливрее почтительно поклонился и открыл ворота. Карета двинулась по длинной, обсаженной деревьями аллее. Вдали маячили очертания огромного дома, скрытого в ночной мгле.
– Где мы, мистер Фрэнклин? – спросила Пруденс обеспокоенно.
– Это замок Бриджуотер, резиденция маркиза Бриджуотера. Доктор Мэннинг находится здесь.
Маркиз! Наверное, Росс нанялся к нему в качестве личного врача. И если –
И все же, думала она, раздраженно покусывая губу, она не оказалась бы в столь плачевной ситуации, если бы не Росс. Сейчас она уже добралась бы до поместья Лонгвуда и сжимала бы в объятиях свое дорогое дитя. А всему виной это похищение. Пусть даже Росс и маркиз будут помогать ей – потребуются месяцы, чтобы вернуть ребенка.
К тому времени, когда карета подъехала к массивной парадной двери, Пруденс совсем раскипятилась. Какой же Росс надоедливый, всюду он сует свой нос! Как он осмелился нарушить ее Планы? Но ничего, она все ему выскажет!
И вдруг Пруденс нервно сглотнула, охваченная внезапным Приступом ужаса. Теперь, когда минута свидания была уже совсем близко, ее стала тревожить мысль о настроении Росса. Дай Бог, чтобы он не слишком сильно рассердился на нее за бегство.
Пруденс вышла из кареты, но мистер Фрэнклин не последовал за ней, и это, разумеется, нисколько не помогло развеять ее страхи. Заметив вопросительный взгляд Пруденс, адвокат вкрадчиво улыбнулся:
– Я оставляю вас на попечение мужа, миссис Мэннинг.
Эта фраза прозвучала зловеще. А когда молчаливый лакей с каменным выражением лица снял с Пруденс плащ и повел через огромный холл к небольшой двери, ее охватила паника. Она чувствовала себя преступницей, осужденной на казнь. Ибо по собственному опыту знала, на что способен Росс в ярости. Правда, сама она еще ни разу не испытывала на себе тяжесть его руки, но ведь он частенько грозился прибить ее.
Лакей постучал в дверь, отворил ее и удалился. Стараясь сохранять спокойствие, Пруденс гордо вплыла в комнату, по-видимому служившую библиотекой.
Росс стоял посреди нее, скрестив руки на груди. На нем был красивый бархатный костюм, волосы перевязаны лентой и напудрены.
«Новый хозяин хорошо ему платит, это несомненно!» – со злостью подумала Пруденс и, несколько поколебавшись, решила подождать, пока Росс заговорит первым. Прежде чем обрушиваться на него с упреками, надо выяснить, в каком он настроении.
– Как мило, что ты приехала ко мне, женушка. В холодном голосе Росса звучал сарказм, синие глаза смотрели на Пруденс настороженно.
Она с облегчением вздохнула, и все ее страхи улеглись. Холодность Росса – это еще не самое страшное.
– Ты не оставил мне выбора. И по обыкновению обошелся со мной как деспот! – резко сказала Пруденс.
Росс прищурился.
– А что твой драгоценный Джеми? Побежал
Услышав имя Джеми, Пруденс сразу вспомнила о ребенке и снова вскипела от негодования:
– Тиран! Ты не имел права вмешиваться и так жестоко нарушать мои планы.
– Вмешиваться, мадам? Я удержал свою жену от страшной ошибки. Разве это называется «вмешиваться»? Ты готова была обесчестить себя, вступив в брак с другим мужчиной!
Только тут Пруденс заметила, какой у Росса измученный вид. Его лицо осунулось, глаза ввалились, словно он не спал с тех пор, как они расстались три дня назад. И несмотря на ледяной тон, уж не ревность ли звучит в его голосе?
– Милосердная Матерь Божия, – вздохнула Пруденс. – Ты ревнуешь меня к Джеми?
– Я имею на это право! Целые месяцы мне приходилось выслушивать твои рассказы о нем. Эти тошнотворные любовные воспоминания! Эти бесстыжие мечты! Даже после того, как ты дала мне клятву верности, я видел его в твоих глазах. А потом ты исчезла и оставила свое обручальное кольцо. Разумеется, та отправилась к Джеми! – с горечью добавил он.
Пруденс и в голову не приходило, что ее поступок так сильно задел его самолюбие.
– У меня не было выбора, – мягко объяснила она.
– И, не посовестившись наставить мне рога, ты решила выйти за него замуж. Словно меня никогда и не было.
Пруденс в ужасе заметила, что печаль в глазах Росса уступила место ярости.
– Нет, я… – пролепетала она.
Только сжатые кулаки выдавали бурливший в нем гнев. Голос оставался по-прежнему холодным и отчужденным.
– Ты хотела совершить грех двоемужества?
– Да, – прошептала Пруденс, понурив голову. Он тихо выругался.
– Неужели ты любишь его так сильно? А меня – ненавидишь?
– О, но почему ты не можешь понять? – в отчаянии воскликнула Пруденс. – Я не хотела сделать тебе больно. У нас с Джеми есть ребенок. И без его помощи я не могу вернуть своего сына.
Пруденс молила Бога, чтобы ее слова смягчили боль и гнев Росса.
– Почему ты никогда не говорила мне, что твой ребенок жив?
В его голосе она не услышала и намека на понимание и прощение.
– А что бы ты сделал? – устало вздохнула Пруденс. – Зато теперь благодаря твоему вмешательству один Бог знает, когда я снова увижу моего мальчика.
– Ты поступила так, боясь, что я ничем тебе не сумею помочь? Или потому, что не можешь жить без Джеми?
– Я же сказала: Джеми тут ни при чем.
Росс отвернулся и резко спросил:
– Ты любишь его?
Пруденс почувствовала, что она бессильна утешить Росса, исцелить его раненую гордость.
– Я была молода, доверчива и – Бог мой! – так наивна. И все же какой-то частью своего существа я, наверное, с самого начала понимала, что Джеми не тот человек, каким я его себе воображала. – Пруденс всхлипнула. – Но… но мне так страстно хотелось вернуть ребенка, что я была готова до конца своих дней прожить с разбитым сердцем.