Обрученная с Розой (другая редакция)
Шрифт:
Анна, отступив к стене, с ужасом глядела на него.
– Я убью тебя! – захрипел Ричард. – Здесь и сейчас!
Он сделал еще шаг, и рука его легла на рукоять кинжала. Тихо, но твердо Анна сказала:
– Убей меня, пес, но если тебе удалось скрыть свою вину за гибель брата, а значит, и за своего отца, то смерть дочери Уорвика ты не сможешь утаить.
Поразительно, но ее слова достигли слуха Ричарда. Он судорожно втянул воздух и опустил голову. Когда же он поднял ее, лицо его было почти спокойно, и лишь в глазах тлела ярость.
– Тем хуже для тебя, девчонка. Теперь
Он хищно усмехнулся, и с неожиданным проворством оказавшись у дверей часовни, закрыл ее на засов. Затем повернулся и, неспешно расстегивая пояс, направился к Анне.
Прижимая к себе котенка, девушка во все глаза смотрела на Ричарда. Шаг, еще шаг, отскочила и покатилась золоченая пуговица…
И в это мгновение Анна швырнула котенка в лицо Глостеру. Котенок отчаянно мяукнул и выпустил когти. Ричард отшатнулся, хватаясь за глаза. В следующую секунду Анна резко и точно, движением заядлой драчуньи изо всех сил ударила насильника ногой в пах. Герцог охнул. Он не был готов к такому обороту дел.
Хватаясь за ушибленное место, Ричард согнулся, подался вперед и, втянув в легкие воздух, уперся лбом в стену. На какой-то миг ему стало не до дочери Уорвика. Когда же, скрежеща зубами, он выпрямился, то позади громко хлопнула дверь. Лязгнул засов, и послышались торопливо удаляющиеся шаги. Герцог оглянулся. В часовне он остался один.
Глостер замер. Ярость буквально захлестнула его. Он был побежден и унижен. В бешенстве он бросился к двери, но та не поддавалась.
– Проклятье! – прорычал он.
Не зная, как быть, он мерил ногами часовню, пока на глаза ему не попался забившийся в угол котенок. Желая хоть на ком-то сорвать злость, Ричард метнулся к нему. Злосчастный зверек бросился прочь, и горбун несколько минут носился по часовне, пока не настиг его. Котенок шипел и царапался, но герцог несколько раз с размаху ударил его о стену, а затем с силой отшвырнул бездыханное тельце.
Все это хотя бы отчасти успокоило его. Однако положение было глупейшее.
В это время раздались легкие шаги, затихшие у двери. Ричард догадался, что явилась аббатиса и остановилась в раздумье, увидев запертую снаружи дверь. Пришлось окликнуть настоятельницу.
Мать Бриджит подняла засов и отшатнулась от стремительно вылетевшего из часовни Ричарда. Лицо герцога было исцарапано, и аббатиса невольно заглянула ему за спину, но, не увидев Анны, перевела изумленный взор на Глостера.
– Я намерен, – сухо объявил Глостер, – увезти Анну Невиль из обители. Два часа на сборы. Молчать! – рявкнул он, едва аббатиса собралась было возразить, и торопливыми шагами направился прочь.
В богатых покоях настоятеля аббатства он продолжал это беспрерывное бешеное движение. Пожалуй, никого так не ненавидел Ричард в своей жизни, как эту соплячку. Дело не в том, что она взяла над ним верх, оставив в дураках. Ей была известна его тайна. Теперь Анна должна либо принадлежать ему душой и телом, либо умереть. В любом случае – исчезнуть, как исчезли почти все, кто стал свидетелем его
Чтобы хоть немного унять себя, Глостер прижался лбом к холодной каменной стене и прикрыл глаза. В его памяти вставали события тех дней…
…Хлестал дождь. Его отец, великий Ричард Йорк, глава партии Белой Розы, восседая на коне, наблюдал с холма за ходом битвы с воинством ланкастерцев. Рядом с ним находились Ричард, тогда еще подросток, Уорвик и еще три рыцаря.
Внезапно на взмыленном коне примчался лазутчик Уорвика с вестью, что Маргарита Анжуйская отправила в замок Сендель своих людей, чтобы захватить любимца Йорка – его раненого сына Эдмунда. Забрало на шлеме отца было поднято, и Ричард видел, как тот смертельно побледнел. Первым порывом Йорка было без промедления скакать в сторону Сенделя. Но он сдержал себя усилием воли. Он не мог сейчас покинуть армию, ибо его исчезновение сочли бы бегством. Тогда его взгляд обратился к тем, кто находился рядом.
– Уорвик, Ричард и вы, друзья! Не жалейте коней, во весь опор скачите в замок Сендель. Спасите Эдмунда. Господом всемогущим заклинаю вас, сделайте все, что только возможно!
Ему не пришлось повторять дважды. Все пятеро пустили коней во весь опор. Они неслись галопом по лужам и рытвинам, полным сырой грязи. Дождь хлестал им в лицо. Под Ричардом был прекрасный конь, и, опередив остальных, он первым подъехал к замку.
Копыта прогрохотали по мосту, и, подняв голову, Ричард заметил в одном из окон кудрявую голову Эдмунда. Слава Богу, они успели! Ричард спрыгнул прямо в грязь и понесся наверх. Эдмунд спешил ему навстречу. Они обнялись. Ричард знал, что если его братья Эдуард и Джордж холодны с ним, то Эдмунд всегда искренне любил брата-горбуна. И он был горд, что сейчас спасает старшего брата.
Вместе они выбежали во двор, где Уорвик уже держал за поводья коней. Сломя голову они бросились прочь из замка, но было уже поздно. Десятка полтора воинов, с головы до пят закованных в сталь, преграждали им дорогу.
Силы были явно неравны. Гарнизон замка, состоящий всего из нескольких человек, не мог оказать им существенной помощи, хотя и поспешил к воротам.
Уорвик выхватил меч, слабо мерцавший в бледном свете дождливого дня.
– Англия и Йорк! – вскричал он и ринулся в самую гущу врагов.
Он был прирожденным бойцом. Его меч обрушивался на латы противников с сокрушительной силой, и двое из них, не выдержав натиска, почти сразу рухнули на землю. Эдмунд, несмотря на ранение, кинулся к нему на подмогу. Ричард с тремя рыцарями также выхватили мечи. Забрала их шлемов заливали струи дождя, но они наседали и вскоре оказались в глубокой арке ворот у моста. Ричард видел, как пали двое рыцарей Йорка. Но и противники несли потери. Теперь их оставалось семеро против троих.
Уорвик одной рукой правил конем, другой отражал и наносил удары. Наконец, свалив еще одного ланкастерца, он вырвался на мост, увлекая за собой почти висевшего в седле Эдмунда. Ричард и последний из рыцарей оказались в окружении. Неожиданно рыцарь, отшвырнув меч, навалился разом на двух противников. Между воинами королевы образовался просвет.