Обрученная с Розой (другая редакция)
Шрифт:
5
Досточтимый Ингильрам
В первый понедельник после дня Святого Патрика [32] на город Йорк средь бела дня опустился густой белый туман. В десяти шагах уже ничего нельзя было разглядеть, а сырость так и пронизывала насквозь. Редкие прохожие, поплотнее кутаясь в плащи, спешили укрыться у разогретых камельков, и улицы опустели.
В обширном дворе епископского дворца, облокотясь на метлу, стоял худой монах. Вглядываясь в сгустившийся туман, он раздумывал: стоит ли мести двор, если все равно не разглядеть, чист он или грязен. Приближающийся перезвон бубенцов заставил его прервать размышления. Прямо на него из тумана выплыл
32
18 марта.
Ступив на твердую землю, Ингильрам тщательнее задернул кожаные занавески паланкина, видимо затем, чтобы сырость не проникла внутрь, и украдкой оглянулся. К нему уже спешил управляющий епископа. Ингильрам шагнул ему навстречу.
– Доложите епископу Йоркскому о моем прибытии, – надменно потребовал он. – Передайте, что дело не терпит отлагательства.
– Будет исполнено. Прошу вас, святой отец, следуйте за мной.
Поднявшись по высоким каменным ступеням, они оказались под сводчатым порталом епископского дворца.
«Все это могло бы быть моим», – с горечью подумал аббат, вдыхая всей грудью устойчивый запах ладана, стоявший в этих покоях.
Дворец епископа представлял собой огромное здание, выстроенное в готическом стиле – со сводчатыми галереями, каменными розетками, ажурными башенками, стрельчатыми окнами. На всем лежала печать величия и великолепия. Тяжеловесный и громоздкий старый дворец Йорков, пожалуй, заметно уступал в роскоши владениям епископа.
Аббат Ингильрам ожидал приема в просторном зале. Его подбитая мехом сутана скользила по отполированным плитам пола.
– Да, все это могло бы стать моим, – бормотал он, разглядывая стенную роспись, позолоту под потолком, цветные витражи. – И вопреки всему станет моим! Рrofuto! [33]
Он усмехнулся. Его маленькие глазки недобро вспыхнули.
Опять появился управляющий.
– Его преосвященство работает в библиотеке. Он приказал проводить вас прямо туда.
Библиотека епископа Невиля располагалась на самом верху высокой квадратной башни. Здесь его преосвященство имел возможность трудиться над своими трактатами, изучать старинные рукописи. В библиотеку вела узкая винтовая лестница, проложенная в толще стены. Ингильрам, непривычный к таким восхождениям, проклял все на свете. Несколько раз он останавливался, прислонившись к стене, и хватал ртом воздух. Перед глазами у него плыли круги, подбитая мехом сутана липла к спине, по щекам струился пот.
33
Непременно! – Лат.
«Неужели проклятый Невиль каждый день карабкается в этакую высь? Крест честной! Когда я стану здесь хозяином, немедленно прикажу замуровать эту крысиную нору».
Подобрав полы сутаны и отдуваясь, аббат продолжал восхождение. Наконец-то площадка и тяжелая кованая дверь. Толкнув ее, он очутился в длинной сводчатой галерее, где размещалось епископское книгохранилище.
Здесь царила тишина. Вдоль стен тянулись дубовые полки, сплошь уставленные неимоверным количеством рукописей, глиняных табличек и фолиантов в кожаных переплетах. Самые ценные книги были прикованы к своим местам, чтобы их не могли украсть. Отцы Церкви, философы, поэты, землеописатели… Первые переводы Библии на саксонский и французский, толстые латинские словари чередовались с произведениями античных авторов; исторические хроники мирно соседствовали со светскими романами;
Аббат Ингильрам огляделся. Несколько монахов за столами-пюпитрами усердно скрипели перьями, склонившись над огромными фолиантами. Свет падал на них сквозь узкие окна с прозрачными стеклами. Немного в стороне, у облицованного темным мрамором камина, в старом кресле под балдахином восседал сам епископ Невиль. Перед ним располагался складной столик, на котором лежала книга в белом переплете.
Когда аббат вошел, епископ словно нехотя поднял глаза от книги.
– Salve in nomine sancto [34] , – сказал он.
34
Приветствую во имя Божье ( лат.).
– Salve et vos [35] , – ответил Ингильрам.
Епископ указал аббату на стоящий перед ним табурет:
– Прошу, преподобный отец. Что привело ко мне столь редкостного гостя?
Ингильрам сел, но еще несколько минут тяжело дышал, не в силах начать разговор. Подперев рукой щеку, епископ терпеливо ожидал.
Его преосвященство Джордж Невиль был высоким и сухощавым, с тонким умным лицом. Венчик каштановых волос обрамлял его чисто выбритую макушку. Вопреки моде он носил длинную окладистую бороду. Брови, будто очерченные сажей, сходились на переносице, а под их глубоким сводом сверкали ярко-зеленые кошачьи глаза Невилей. Как и прочие монахи, епископ был облачен в сутану, но поверх нее была надета лиловая бархатная пелерина, опушенная горностаем, а на груди покоился усыпанный драгоценными камнями крест на золотой цепи.
35
Приветствую и вас ( лат.).
Аббат Ингильрам, отдышавшись, выразительно покосился на сидящих в стороне монахов.
– Ваше преосвященство, дело, которое привело меня к вам, следует держать в глубокой тайне. Я рискую поплатиться головой и поэтому хотел бы побеседовать с вами remotis [36] .
По тонким губам епископа скользнула усмешка. Он знал, что Ингильрам страстно мечтает занять его место, не гнушаясь при этом клеветой и интригами, и посему пропустил мимо ушей его замечание.
36
Без свидетелей ( лат.).
– Говорите, святой отец, свободно. Я полностью доверяю этим людям.
Аббат Ингильрам сердито засопел и придвинул табурет поближе к епископу.
– Видите ли, я прибыл сюда, рискуя жизнью. И хотя мои намерения чисты и благородны, я могу за это пострадать.
От него исходил едкий запах пота. Епископ невольно отклонился, но Ингильрам придвинулся еще ближе.
– Речь идет о вашей племяннице, леди Анне.
Епископ перестал улыбаться.
– Насколько мне известно, она пребывает в женской обители вашего аббатства?
– Она бежала, – негромко и внушительно сказал аббат.
Епископ повернул лицо к камину, машинально теребя наперсный крест.
– Вы намерены еще что-то сообщить мне? – осведомился он.
– О, разумеется, – шепнул Ингильрам, снова покосившись на монахов.
– Все свободны, – хлопнул в ладоши епископ и, выждав, когда за последним монахом захлопнется дверь, повернулся к гостю. – Я слушаю вас, святой отец.
Ингильрам поведал, как несколько дней назад в аббатство прибыл Ричард Глостер, стал выспрашивать об Анне Невиль и пожелал встретиться с ней.