Обряд Ворлока
Шрифт:
Может, олень? Или лось?
Нет, с чего бы они здесь бродили? Копытный зверь опасается хищников, от тумана уйдет на верхушку холма.
А если нелюдь?
Вон викинги надо и не надо троллей поминают…
Насколько Вратко успел разобраться, тролли — уродливые твари, выше самого могучего человека и в плечах шире. Тупые и злобные. Так и норовят поймать одинокого путника и сожрать живьем. Правда, умелый воин, вооруженный доброй сталью, защищенный оберегами — лучше всего маленьким Мйольниром, отлитым из золота или серебра, — может их не бояться, но он-то, купеческий сын из Новгорода, ни оберегом не запасся, ни мечом владеть толком не выучился.
И все равно, к любой неожиданности лучше подготовиться заранее.
Вратко вытащил меч из ножен. Обвитая кожаным ремешком рукоять прильнула к ладони, как родная. Словен выставил клинок перед собой, медленно обернулся, изо всех вслушиваясь в туман.
Показалось?
Если так, то хорошо. Парень не чувствовал в себе великих способностей сражаться с нелюдями, да и просто с диким зверем.
Тишина.
Дыхание Вратко понемногу выровнялось, сердце перестало колотиться о ребра.
«Надо что-то делать. Не век же стоять на одном месте? Под лежачий камень вода не течет».
Лучше всего, конечно, забраться на холм. Насколько словен помнил, туман стелился по земле — выше головы пешего человека, но ненамного. Всадник, пожалуй, уже выглядывать может, особенно если в стременах приподнимется. Значит, заполняя низины — овраги, долины, яры, лощины, — мгла не сможет подняться до вершины холма. Вот там следует переждать. Набрать хвороста да развести костер. Кремень с огнивом лежат в кожаном мешочке на поясе, в сумке, переброшенной через плечо, половина копченого кролика и плоская лепешка — динни ши не пекут хлеб в печах, а жарят на раскаленных камнях, — во фляге-долбленке плещется вода из подземного источника — холодная и вкусная.
Знать бы только, в какую сторону идти нужно…
Вратко потоптался на месте, повздыхал, пораскинул умом. А потом зашагал прямо, положившись на удачу. Не зря Хродгейр говорил когда-то:
Ньёрда Дар отчаянный Дружит, знать, с удачею: Рыбья зыбь отторгла Вздыбленными волнами, Лестно пощадило Блеска лезвий игрище… Верно други верили — Зверь не тронет храброго.До сих пор ему везло. Должно повезти и сейчас.
Выйдет к холму, попробует вскарабкаться по склону — только бы не слишком крутой был бы уклон. А выйдет к лесу… Где наша не пропадала! В лесу тоже жить можно.
«Залезу на дерево, осмотрюсь. Глядишь, и до утра пересижу… Или ветер поднимется, разгонит туман. А может, мне поколдовать стоит? Вису сказать. Ведь удавалось до сих пор».
Задумавшись, парень споткнулся и едва не упал. Пришлось опереться на меч, словно на клюку. Лезвие ушло в землю, с хрустом перерезая корешки, скрежеща по мелким камешкам. Казалось, благородная сталь даже застонала от боли. Вратко вскочил, выдернул клинок, вытер его рукавом, извинившись, что по оплошности допустил надругательство над добрым оружием.
За стеной тумана что-то «гукнуло» и замолчало, будто задохнувшись.
Кто там бродит?
Может, викинги его ищут? Тогда хорошо бы окликнуть.
А если враги или неведомые чудища?
Парень задержал дыхание, прислушиваясь.
Вроде бы никого поблизости нет. Но туман обманчив…
Продолжая внимательно прислушиваться к каждому шороху, новгородец шел дальше.
Шагал и шагал.
Вначале пытался считать шаги, но понял, что отвлекается, а нужно быть настороже.
Бросил.
Остановился передохнуть. Огляделся. Похоже, земля по правую руку заметно повышалась. Неужели склон холма? Получается, вместо того, чтобы идти вперед, Вратко возвращался?
И что теперь делать? Искать вход в жилища динни ши? Дать повод Лохлайну обвинять словена в трусости: мол, больше всех кричал, а сам испугался врагов и назад вернулся, бросив товарищей?
Поджарый волк вынырнул из тумана неожиданно и бесшумно, подобно призраку.
Вратко вскрикнул и несколько раз взмахнул мечом, крестя воздух направо и налево.
И только потом сообразил, что зверь не нападает. Хищник присел на задние лапы и внимательно смотрел на человека медово-желтыми глазами. Его морду украшала изрядная проседь, словно у почтенного отца многочисленного семейства.
Новгородец узнал зверя.
Этот загадочный волк спас его от медведя несколько дней назад. Ошибки быть не могло — светло-серая с проседью шкура, проплешина шрама над левым глазом, заостренные уши, рыжеватые пятна подпала на морде. Когда всю ночь простоял со зверем «лицом к лицу», попробуй забудь его… И главное, глаза. Умные, напоминающие человеческие. Цвет их вызывал воспоминания об отборном липовом меде, самом лучшем, из тех колод, что доставляли бортники из-под Полоцка.
— Поди прочь! — воскликнул Вратко, замахиваясь мечом. Все-таки лучше прогнать волчару, несмотря на видимое его добродушие.
Бирюк даже не дрогнул. Только моргнул и наклонил голову.
— Уходи!
С таким же успехом можно было бы разговаривать с корягой. Или с валуном.
Парень решил зайти с другой, так сказать, стороны.
— Ты кто? — спросил он зверя, слегка наклоняясь вперед. Меч, понятное дело, словен убирать не спешил.
Волк молчал. Только слегка приоткрыл пасть, показывая вершковые клыки. На их желтоватой поверхности поблескивала слюна, одна капелька которой повисла на губе.
— Как тебя кличут? Что ты от меня хочешь?
Тишина. И внимательный взгляд желтых глаз.
— Молчишь, волчара?.. Ну, чего ты хочешь от меня? Зачем пришел?
Зверь одним движением поднялся на ноги. Вот только что сидел, а тут уже стоит. Вратко даже не успел испугаться и отшатнуться.
— Ты чего это? — опасливо протянул словен.
Волк повернулся боком и… Парню захотелось протереть глаза, ибо грозный хищник махнул хвостом. Раз. Потом второй. Шагнул в сторону. Повернул лобастую голову к человеку, снова вильнул хвостом. Вратко невольно улыбнулся: матерый зверюга, а ведет себя как дворовая собака.