Обряд Ворлока
Шрифт:
— Ты уже обещал нам свидетеля! — возразил плешивый. — Не этот ли волк твой свидетель?
— А если и он?
— Как нам проверить твои слова? — рассудительно произнес Лосси. — Ты то обещаешь свидетеля, то говоришь, что он куда-то сбежал. То рассказываешь о Марии Харальдсдоттир, что она в плену у саксов…
— Не только у саксов. Модольв-хевдинг по кличке Белоголовый тоже заодно с монахом.
— Пускай. Разницы нет — что в лоб, что по лбу. Ты говоришь, что она в плену, а потом предлагаешь встретиться с ней…
— Она была в плену, Лосси-датчанин. Была. Хродгейр Черный Скальд отбил нас, потеряв при этом несколько воинов. Но и самого его захватили враги. Он уводил погоню от нас.
— Это возможно, — не стал спорить хевдинг. — Что было дальше?
— Дальше мы решили вызволить его. Мы — это я, Гуннар-кормщик, Олаф…
— Достойные воины. Я рад, что они выжили после Стэмфордабрюгьера.
— Но я потерялся в тумане. Заблудился и случайно наткнулся на пещеру, где вы спали.
— Похоже на правду.
— Я разбудил вас потому, что хочу просить вашей помощи, датские мореходы. Помогите спасти Хродгейра. Я очень прошу вас. Помогите. А после можете возвращаться к Риколлу. Может, вам удастся завладеть «Жрущим ветер»?
Лосси задумался.
— Как я узнаю, что ты не лжешь мне? Кто ворлоку доверится, до утра не доживет… — Викинг покосился на волка.
Зверь сохранял неподвижность. Только кончик хвоста подрагивал.
— Я могу только предложить тебе, Лосси-датчанин, пойти со мной и убедиться, что я говорю правду. — Вратко развел руками. — Если я вру, то…
— То мы угодим в ловушку, — едко заметил плешивый.
— Дело ваше, — новгородец вздохнул. Он уже устал и подумывал, как бы отправиться восвояси. Клыки волка удерживают датчан от опрометчивых поступков. Так чего еще надо?
— Мне не нравится все это, — сказал Лосси, помедлив. — Отступая от Йорвика, мы попали к этому холму. Асгрим, — он кивнул на мальчишку, — заметил пещеру. Шел снег — удивительно для начала осени. Мы решили спрятаться и переждать непогоду. Бьёрн сразу сказал, что чует беду. Как всегда.
— А ты, как всегда, не стал меня слушать, хевдинг, — немного обиженно заметил плешивый.
— Что делать? Ты слишком часто видишь подвох там, где его и быть не может. Но на этот раз ты оказался прав. Я помню далекое пение — у нас говорят, что так поют черные альвы, танцуя на пастбищах в полнолуние… А потом я услышал твою вису, почувствовал, что промерз до костного мозга, увидел твой факел и твою наглую ворлоцкую морду…
Вратко молчал. Не перебивал. Оскорбления можно стерпеть. Небось, глаза не лопнут.
— Теперь ты рассказываешь нам байки, — продолжал Точильный Камень, — про колдующего монаха, про какой-то ноготь Белого Бога, про Хродгейра, которого я знаю как достойного воина, главная беда которого — излишняя любовь к ворлокам и умение встревать в неприятности. Но он не бежит от опасности. И про меня никто никогда не мог сказать, что я — трус. Хродгейру стоит помочь. А там и про «Жрущего ветер» можно подумать… Ты сможешь нас провести, ворлок?
— Я не смогу, — честно ответил Вратко. — А он сможет. — Словен показал на волка. — Я не знаю, откуда он взялся, но к вам меня вывел он.
— Лосси! — Бьёрн схватил вождя за рукав. — Ты ему веришь? Ворлок да вервольф! Вот так парочка! И ты им доверишься?
Точильный Камень резво обернулся к дружиннику. Сграбастал его за грудки.
— Бьёрн! Ты хочешь, чтобы Лосси-датчанина считали трусом? Чтобы я утратил уважение морских хевдингов от Свальбарда [38] до Сикилии?
— Нет, что ты… — пробормотал плешивый. — Просто осторожность…
— Я буду острожен, — пообещал Лосси. — Если ворлок обманет нас, то не проживет дольше, чем нужно для хорошего замаха топором! Но бегать от драки?! — Он отпустил Бьёрна, повернулся к прочим хирдманам. — Датчане мы или нет?!!
38
Свальбард — «Холодные берега», предположительно арктические острова: Шпицберген или Земля Франца-Иосифа.
— Веди нас! — выкрикнул рыжий.
— Ох, и дал бы я саксам! — поддержал его сутулый длинноусый воин.
— В драку! — ломким голосом прокричал Асгрим, потрясая секирой.
— Так когда же я от доброй потасовки отказывался? — пожал плечами Бьёрн. — Но я тебя предупреждал — ухо востро держи!
— Не учи ученого! — Лосси взмахнул над головой топором. — Я — самый осторожный хевдинг от Варяжского моря до Греческого!
Хирдманы датского вождя заулюлюкали, потрясая кулаками.
— Слышал, ворлок? — Лосси улыбался от уха до уха. — Веди нас к Хродгейру. Или зверь твой пусть ведет. Нам все равно! Только что ты с туманом проклятым сделаешь?
— Попробую разогнать… — Вратко в душе ликовал, но вида не показывал. — Ворлок я или нет?
Парень задумался, складывая кеннинг к кеннингу, а хейти к хейти…
— Вот мое заклинание. Я призову ветер разогнать туман!
Зрю: укрыла сырость мглою Рытвины ограды моря, Проку нет таращить око, Волка друг щенка слепее. Древа смерть послушна скальду, Резвым скоком клочья сгонит, Враг крыла ладьи расчистит Вранов торную дорогу. [39]39
Виса сложена размером хрюнхент.
Датчане слушали молча, исподтишка озираясь по сторонам. Недоверие хирдманов можно было понять — вроде бы ворлок на их стороне, а все равно боязно. Волшба — дело темное и ждать от нее можно все, что угодно. Например, молния ударит с неба или клыкастое чудовище выскочит из мутной мглы.
Поэтому на лицах отразилось облегчение, когда первый порыв ветра пробежал над холмом, дернул пелену, будто занавесь, потянул ее за угол, безжалостно разрывая на клочки, погнал обломки прочь от леса, за холмы на северо-запад.