Общая теория права. Том I

Алексеев Сергей Трофимович

И действительно, в правовой системе наряду с основными подразделениями, которые обособляются по юридическим режимам, выраженным в особых методах и механизмах регулирования, имеются образования комплексного характера, такие, как морское право, банковское право, хозяйственное право, страховое право, природоохранительное право [256] .

Эти образования являются комплексными в том смысле, что нормы, в них входящие, не связаны единым методом и механизмом регулирования, почти все они имеют «прописку» в, основных отраслях (например, нормы морского права можно совершенно точно «распределить» по таким основным отраслям, как административное право, гражданское право, земельное право, процессуальное право и др.).

256

Термин «комплексная отрасль» и самую идею комплексных отраслей, правда, в ином плане, чем это сделано в настоящей книге, выдвинул В. К. Райхер (см.: Райхер В. К. Общественно-исторические типы страхования. М. — Л., 1947, с. 190).

Юридические нормы, входящие в комплексные образования, остаются по своим исходным моментам в главной структуре, в основных отраслях и на них распространяются общие положения соответствующих основных отраслей. Во вторичную структуру они входят, все время оставаясь нормами гражданского, уголовного, административного, трудового и т. д. права (см. схему 11).

И все же перед нами особая юридическая целостность. Нормы комплексного образования по иному предмету и по иным, пусть не главным, юридическим особенностям вторично, ничуть не нарушая архитектоники основных

отраслей и не исключая из их состава ни единой нормы, объединяются в особую общность. Юридические особенности данной общности выражены не в специфических методе и механизме регулирования, а в некоторых особых принципах, общих положениях, отдельных специфических приемах регулирования, свидетельствующих о существовании специального, хотя и не видового, юридического режима (на схеме эта специфика обозначена белым полем внешнего круга). Специфические принципы, общие положения, приемы регулирования, установленные в результате комплексной кодификации, имеют значение своеобразного силового поля, не только объединяющего юридически разнородный материал в известную целостность, но и придающего ему пусть и вторичный, но специфически отраслевой оттенок, особую окраску. И в конечном итоге оказывается, что хотя нормы комплексной отрасли или института можно и нужно «распределять» по основным отраслям, но «замкнуть» их только в рамках основных отраслей нельзя.

Схема 11. Соотношение основных отраслей советского права и комплексных образований

Здесь происходит своего рода удвоение (а в некоторых случаях и утроение и т. д.) структуры права, которое полностью согласуется с общефилософскими представлениями о возможности объективирования того или иного явления в нескольких перекрещивающихся структурах, о существовании иерархии структур [257] . В том-то и состоит ценность многоплоскостной структуры права, что в полной мере богатство, многообразная юридическая энергия конкретного нормативного предписания раскрываются как в подразделении главной структуры, так и в комплексном образовании. И именно в своей многомерности, в органическом единстве основных отраслей и комплексных образований развитая правовая система предстает как действенный — стабильный и в то же время динамичный — организм, обладающий значительными регулятивными возможностями и способный оказывать глубокое и многостороннее воздействие на общественные отношения.

257

Именно при иерархии структур «любой элемент получает возможность реализовать свои новые стороны и свойства не только через механизм той структуры… в которой он является элементом, но одновременно и через механизмы всех других структур иерархии» (Свидерский В. И., Зобов Р. А. Новые философские аспекты элементно-структурных отношений. Л., 1970, с. 73).

Отсюда и вывод прикладного порядка. Необходимость комплексных нормативных актов обусловлена прежде всего требованиями экономических, а также социально-политических и иных господствующих отношений. Но есть и юридический критерий, который в соответствии с указанной необходимостью дает возможность решить вопрос о целесообразности издания того или иного кодифицированного комплексного акта. Этот критерий заключается в ответе на вопрос: существует ли необходимость, а также возможность включения в ткань правовой системы новых моментов (принципов, общих положений; приемов регулирования), обогащают ли они правовое регулирование и способен ли данный комплексный акт через системные нормативные обобщения внести упомянутые новые моменты и таким путем объединить юридически разнородный правовой материал? Если при издании комплексного акта не преследуются одни лишь цели инкорпоративной систематизации, то использование данного критерия позволит избежать издания неэффективных, дублирующих друг друга актов, которые приводят к неоправданному нагромождению правового материала, к утрате правом четкой структурированности, к энтропии, к своего рода информационному «шуму» [258] .

258

См.: Кудрявцев В. Н. Конституция СССР и дальнейшее развитие советского права. — Вестник Академии наук СССР, 1978, № 10, с. 9.

Проблема комплексных образований в структуре права продолжает оставаться в советской юридической литературе весьма дискуссионной. Более того, порой она приобретает неоправданную существом самой проблемы полемическую остроту.

Понять эту остроту можно, пожалуй, с учетом лишь того, что идея комплексных отраслей была выдвинута на том уровне разработки системы права, когда только-только начало утверждаться положение о ее объективности, а первоначальные варианты рассматриваемой идеи либо наводили на мысль о возможности произвольного конструирования отраслей по любому самостоятельному предмету [259] , либо же сводились к признанию возможности произвольной компоновки правового материала на началах простой систематики [260] . Естественно, при такой интерпретации идея комплексных отраслей вызвала и продолжает вызывать вполне обоснованные возражения. Потому-то понятие «комплексная отрасль» — и как это нередко бывает — в особенности используемая здесь терминология оказались в весьма большой степени дискредитированными.

259

См.: Райхер В. К. Общественно-исторические типы страхования, с. 190.

260

См.: Толстой Ю. К. О теоретических основах кодификации гражданского законодательства. — Правоведение, 1957, № 1, с. 45.

Между тем комплексные образования, формируемые в результате межотраслевой кодификации, складываются именно на отраслевом уровне структуры права, они вводят, хотя и специальный, но все же особый юридический режим регулирования, и нет ничего упречного в том, чтобы именовать данные образования отраслями с обязательным добавлением слова «комплексные».

Следовательно, термин «комплексная отрасль» используется ныне сторонниками соответствующей теоретической конструкции на иной, чем ранее, концептуальной основе, и в соответствии с этим он приобретает совсем иной, чем ранее, смысл [261] . В качестве комплексных рассматриваются только такие общности правовых норм, которые реально объективировались в правовой системе и которые, не разрушая основной структуры права, существуют в виде вторичных правовых образований [262] .

261

Едва ли уместно поэтому при оценке положений о комплексных отраслях в современной их трактовке использовать высказывания автора этих строк против идеи комплексных отраслей в том их варианте, который первоначально разрабатывался в литературе.

262

О. А. Красавчиковым высказана мысль о существовании наряду с отраслями «нормативных массивов», выделяемых по функциональному признаку (см.: Правоведение, 1975, № 2). Думается, однако, что термин «нормативный массив» имеет значительно большую неопределенность, чем другие, в частности термин «комплексная отрасль»: все подразделения правовой системы обособляются по функциональному признаку и все отрасли права, как раз в первую очередь основные, фундаментальные, являются «массивами», т. е. прочными, монолитными образованиями.

Если же вернуться к существу проблемы, то становится все более ясным, что разные авторы, используя, к сожалению, неоднозначный понятийный аппарат и различную терминологию, а подчас резко противопоставляя свои позиции друг другу, работают в общем в одном направлении. Единым знаменателем существующих здесь различных подходов является мысль о многообразном и разноуровневом выражении юридических норм в различных элементах (слоях) правовой действительности. Представляется, в частности, что большинство авторов, признающих существование наряду с основными отраслями одних лишь отраслей законодательства, понимают под последними не просто (или, во всяком случае, не только) произвольно сконструированные на началах инкопоративной систематизации компоновки норм, т. е. не сферы регулирования, не нечто чисто внешнее к самому праву, а реально существующие подразделения [263] , «второе измерение» в праве [264] и даже элементы органичной системы [265] . Иными словами, явления, юридически содержательные, подчиняющиеся специфическим закономерностям и вносящие в правовую действительность в отличие от сфер правового регулирования какие-то новые элементы (хотя бы момент специфической согласованности норм, их «привязку» к данному кругу отношений, возможность управления ими из одного центра). Если отвлечься от терминологических предубеждений, то нетрудно убедиться, что подобный подход к отраслям законодательства весьма близок к тому пониманию правовых образований [266] , или, по иной терминологии, комплексных отраслей права, которое дается в настоящем курсе и в работах других авторов. И при достаточно четкой, конструктивной постановке вопроса об отраслях законодательства, когда различаются чисто внешние, инкорпоративные компоновки норм, соответствующие известным сферам, зонам правового регулирования, и отрасли законодательства, которые отличаются предметным, целевым и некоторым юридическим единством [267] , вполне возможно развивать в рамках данной теоретической конструкции то научно ценное, позитивное, что формулируется и при помощи понятий «комплексное образование» или «комплексная отрасль права». Стремление авторов, придерживающихся различных теоретических позиций, понять позитивно ценное в воззрениях друг друга, концентрация внимания на общих моментах различных точек зрения, несомненно, со временем сгладит остроту обсуждения возникающих здесь сложных вопросов, позволит объединить усилия на разработке конструктивных идей, характеризующих сложную, многоуровневую структуру права [268] .

263

См.: Шебанов А. Ф. Система законодательства как научная основа кодификации. — Сов. государство и право, 1971, № 12, с. 31.

264

См.: Васильев Ю. С., Евтеев М. П. Кодификация и систематизация законодательства. — Сов. государство и право, 1971, № 9, с. 16.

265

См.: Поленина С. В. Теоретические проблемы системы советского законодательства. М., 1979. Автор рассматривает законодательство, его отрасли в качестве «одного из типов органичных структур» (с. 37). Более того, по мысли автора, и комплексные отрасли законодательства представляют собой «системные образования», да причем такие, которые имеют активный центр в виде кодифицированного акта, аккумулирующего «связи управления» в данной области актов (с. 59). А если учесть, что «связи управления» означают не что иное, как распространение на соответствующую область принципов и общих положений кодифицированного акта, то станет ясным, что С. В. Поленина видит в комплексных отраслях законодательства весьма глубокое юридическое единство. Отсюда близость ряда ее высказываний к идее вторичных структур. Она пишет, например, что системы комплексных отраслей законодательства находятся в своеобразном двойном (тройном и т. д.) управлении — и со стороны стоящего во главе данной системы комплексного закона, и со стороны соответствующих отраслевых основополагающих законов (с. 61).

266

См.: Яковлев В. Ф. Отраслевая дифференциация и межотраслевая интеграция как основа системы законодательства. — Правоведение, 1975, № 1, с. 20–21.

267

Весьма примечательно, что И. С. Самощенко рассматривает отрасли законодательства, даже не соответствующие основным отраслям права, как группировки актов вторичного уровня, обладающих в то же время известной целостностью (см.: Самощенко И. С. Методологическая роль системного подхода в изучении структуры советского законодательства. — Вопросы философии, № 2, с. 72, 74). Правда, автор не видит в этих целостностях юридического единства. Однако последнее вряд ли можно отрицать, если связывать его не только с методом, но и принципами регулирования (свойственными также образованиям вторичного уровня) — признаком, который И. С. Самощенко справедливо использует при обособлении отраслей права (там же, с. 70).

268

Ведя разработку многоуровневой структуры права в нескольких теоретико-конструктивных вариантах, следует избегать того, чтобы эта разработка независимо от употребляемой терминологии сводилась в конечном счете к тем первоначальным трактовкам комплексных отраслей, когда правовая система лишалась четкой объективной определенности. О такой опасности свидетельствует выдвинутая недавно идея о том, что наряду с отраслями права существуют нормативные массивы, обособляемые по функциональному признаку. И дело не только в том, что сам термин «массив» — свидетельство монолитности, плотности нормативного материала, присущих только основным отраслям, но и в том, что по функциональному признаку обособляются именно основные отрасли права. Значит, согласно данной идее оказывается возможным одновременное существование разноплоскостных, но по сути дела равнозначимых структурных образований, массивов.

7. Идеальная структура права.

Это как бы заложенная в недрах права его композиция, выражающая логику права как специфического явления.

На каждом уровне структуры права идеальная структура выступает как бы изнутри, незримо, в виде закономерной модели связи элементов правовых образований.

На уровне первичных элементов — правовых предписаний — подобной моделью является логическая норма, выявляющая правовые, государственно-властные свойства правовых предписаний (II.23.4). На уровне правовых институтов такого рода идеальной моделью являются юридические конструкции.

Есть идеальная, абстрактная модель, характеризующая правовую систему в целом. Ее образуют две подсистемы — регулятивная и охранительная.

Регулятивная и охранительная подсистемы — это не фактически обособленные в структуре права укрупненные подразделения [269] . Отдельно взятые регулятивные и охранительные предписания, хотя и образуют в ряде случаев самостоятельные образования, причем внутри отраслей — в виде ассоциации норм, правовых институтов, — все же по большей части тесно переплетены между собой, выступают в нерасторжимом единстве. Регулятивная и охранительная подсистемы, внешне не объективируясь в виде обособленных «регулятивного» и «охранительного» права, находятся как бы внутри всего правового материала и лишь в комплексе профилирующих отраслей в какой-то мере «проступают наружу» в качестве преимущественной направленности, свойственной, с одной стороны, административному и гражданскому праву (преимущественно регулятивная подсистема), а с другой — уголовному праву (преимущественно охранительная подсистема).

269

Попытка представить регулятивную и охранительную подсистемы в виде реальных, исходных подразделений, которые в свою очередь дифференцируются на отрасли, была предпринята А. А. Ушаковым (см.: Ушаков А. А. Содержание и форма в праве и советское правотворчество. — Автореф. докт. дисс. Свердловск, 1970, с. 24).

8. Принципы в структуре права.

Данная категория, характеризующая исходные нормативно-руководящие начала соответствующей правовой системы, используется в юридической литературе в основном для освещения выраженного в концентрированном виде содержания права, его основ, воплощенных в нем закономерностей общественной жизни (I.6.2.).

Вместе с тем более подробное изучение правовых явлений, обозначаемых в качестве принципов права, свидетельствует о том, что даже локализованные на участке собственно права они играют в правовой системе более весомую и значимую роль, нежели явления, выражающие содержание права.