Обсидиановый оракул

Деннинг Трой

Лапа метнулась назад, но ловушка Агиса была быстрее. Лапа задрожала и задергалась во всех возможных направлениях, выдирая мясо, пока со всех сторон не осталась голая кость. Бестия продолжала бороться еще несколько мгновений, пока не стало ясно, что ногу не освободить.

Внезапно лапа перестала дергаться, и раны на теле Агиса начали исцеляться. Ужасная тяжесть на его груди медленно стала исчезать, и нога растворилась и исчезла из его рассудка.

– Я свободен, – сообщил Тихиан.

– Я тоже, – ответил Агис.

Пока аристократ говорил, факел в его руке вернулся к своему нормальному цвету, осветив пещеру колеблющимся желтым светом. Меч Агиса, тоже, светился белым, благодаря заклинанию Нимуса, наложенного на него раньше.

Агис потряс головой, чтобы прояснить ее, потом поднял глаза на существо, которое чуть не убило его, используя Путь. Когда он увидел то, что ползло к ним по проходу, Агис почти захотел, чтобы проход оставался во тьме. Он глядел на клыкастое чудовище с черным носом, размером с его голову, и квадратным рылом, длиннее, чем нос скифа. Огромные челюсти твари отвисли в изнеможении, кончик розового языка вывалился из губ, струйка слюны сочилась изо рта. На другом конце рыла была пара крошечных, усталых глаз, глубоко сидевшая в толстом черепе, обтянутом коричневой шерстью. На верхушке головы находилась пара круглых ушей, неестестественно нежных от соседства с остальной ужасающей рожей.

Остальная части чудовища были даже еще более ужасны, чем голова. Длинные кусты коричневой шерсти торчали из всех суставов и сочлений панциря, покрывавшего все его тело. Грузные плечи касались обеих сторон прохода, живот тащился по сталагмитам в иловой постели, а гребень на спине задевал потолок.

– Рал защити нас! – выдохнула Кестер. – Медведь!

Сотрясая пещеру ревом, тварь рванулась вперед и подняла массевную лапу из грязи. Агис бросил свой факел и спрыгнул с палубы, дико вмахнув своим сверкающим клинком. Лапа медведя прошла за ним, вдребезги разбив скиф одним ударом.

Слыша крики ужаса своих товарищей, Агис полоснул клинком по черному концу морды медведя. Он успел увидеть глубокий разрез, открывшийся между обоих ноздрей, потом его ноги погрузились в трясину. Серое облако окутало его, и чудовище взревело опять.

Щиколотка Агиса задела затопленный сталагмит, острая боль прозила его ногу, отдавшись в каждом суставе. Опасаясь того, что утонет, аристократ схватился за каменную колонну свободной рукой. Он попытался вдохнуть, и ему показалось, что в легкие попал ил, а не воздух. Жестоко кашляя, он вонзил свой меч в глотку медведя. Клинок зазвенел, отлетев от толстой брони, покрывавшей медвежью шею.

– Кестер, помоги! – выкашлял из себя Агис.

Молчание.

– Нимус?

Медведь открыл пасть и потянулся своим слюнявым ртом к голове Агиса. Аристократ попытался сражаться своим мечом, но клинок был как щепка по сравнению с желтыми клыками чудовища. Вздохнув полной грудью, что вполне могло оказаться его последним вздохом в жизни, аристократ плотно зажмурил глаза, согнул колени и нырнул в грязь. Вслепую он пополз вперед, хватаясь за гладкий камень сталагмитов свободной рукой и упираясь в скользкий пол ногами.

Со свирепым ревом медведь сунул свою чудовищную пасть за ним. Агис почувствовал волну взметнувшегося ила над своим телом, потом острые зубы задели его щиколотку. Он освободил ногу, и ударил, как сумашедший, другой ногой. Удар попал в цель, морду чудовища, и бросил Агиса вперед. Приглушенный скрип зубов по камню промчался через ил, за ним последовал треск сталагмита, отрываемого от пола.

Агис сделал еще один шаг вперед и встал. Едва его нос освободился от грязи, как он головой уперся в костяную броню, покрывавшую медведя снизу. Как только он открыл глаза,они тут же покрылись илом и начали страшно слезиться, но он все-таки видел достаточно для того, чтобы понять, что происходит вокруг него. Пара кровоточащих ноздрей нюхала ил в том месте, где он был мгновением раньше. За мордой чудовища лежало несколько осколков разбитого скифа, которые повисли на сталагмитах и не утонули. Оторванный нос горел, по видимому подожжженый факелом, который он уронил раньше. При свете горящего дерева он увидел часть полосатого хвоста Нимуса, висевшего на верхушке сталагмита. Аристократ не заметил ни малейшего следа Кестер или Тихиана.

Узел угрызений совести завязался в животе аристократа. Если тарик погибла, он будет тосковать по ней. А даже мысль о возвращении в Тир без пленника вызвала в нем тошноту. Даже если он сумеет найти тело короля, это будет жалкой заменой публичному суду, который он обещал Нииве и дварфам. Решив сделать все, что в его силах, Агис зашагал вперед так быстро, как он осмеливался. Он осторожно скользил ногами по дну, обходя ямы и утопленные сталагмиты, и стараясь не привлечь к себе внимание медведя. Когда Агис оказался около его плечей, он глубоко вдохнул и вонзил кончик меча в подмышку зверя, затем изо всех сил надавил на него.

Клинок погрузился по рукоятку, и горячая кровь хлынула на руку Агиса. Медведь взревел в ярости и повернул голову назад, щелкнув на своего врага слюнявыми челюстями. Аристократ быстро поднырнул под его пасть и боясь, что умирающая тварь обрушится прямо на него, нырнул вниз. Лапа медведя рассекла ил прямо за ним.

Она схватила Агиса когда он был у подножия толстого сталагмита. Каменная колонна разлетелась с приглушенным треском, потом тело аристократа пронзила жуткая боль, и его рот раскрылся для крика. Но он не мог даже выдохнуть, так как ил немедленно забил ему все горло. В следующее мгновение лапа медведя вырвала его из трясины, швырнув его и сломаный сталагмит через пещеру.

Агис ударился о стену, сполз в ил и камнем пошел на дно. Сражаясь с черными волнами беспамятства, аристократ попытался выпрямиться. Его нога попала в яму, и он зашарил руками, надеясь найти другой сталагмит.

Но вместо этого наткнулся на мускулистую ногу. Пара сильных рук подхватила его, потом одним быстрым движением его вырвали из грязи и перевернули вверх ногами. Агис обнаружил, что он может вздохнуть в сильных руках тарик, его спина упирается в ее мускулистую грудь, а две больших ладони сошлись на его животе.

– Кестер! – Имя не ушло с его губ, так как его легкие горели от недостатка воздуха, а гороло было забито илом.

Тарик уперлась ладонями в дыру живота Агиса, и потрясла его телом, посылая мучительные стрелы агонизирующей боли через его избитые ребра. Несколько последних пузырьков воздуха, остававшихся еще в его груди, вырвались изо рта, унося с собой ил, мешавший дышать. Аристократ несколько раз кашлянул, добавив еще немного боли в свое истерзанное тело, затем дыхание вернулось в его легкие. Оно пришло вместе со страшной болью в трех глубоких ранах, которые оставили когти медведя на его теле. Агис даже не мог себе представить, что было бы с ним, если бы чудовищу не надо было ломать сталагмит прямо у основания, чтобы добраться до него.