Обузданные тучиНаучно-фантастическая повесть
Шрифт:
Вдруг Марго услышала Муху, ощетинилась и боязливо подпрыгнула. Она угодила на плюшевую стенку, задев случайно кнопку, автоматически открывавшую дверь. Дверь приоткрылась, образовалась небольшая щель, — в нее сунулся нос Мухи. На собаку сразу же посыпались оплеухи Марго. Муха с визгом примерилась схватить кошку за хвост. Но Марго уже побежала в глубь комнаты, и разъяренной Мухе достался не хвост противника, а только его игрушка — паук.
— Что это у тебя, Мушка? — остановил ее Мак, возвращавшийся с отцом из кухни.
Муха вильнула хвостиком и покорно
— Профессорский паук! — сказал Мак, поднимая булавку.
— Паук?.. — переспросил Горный.
Он с интересом взял паука в руки.
— Постой! — сказал он, что-то вспомнив. — Я отдам его Григорию на исследование. Пожалуй, это объяснит мне кое-что не совсем понятное в поведении Ролинского-невидимки.
— Как? — воскликнул Мак. — Так это он? И ты послал нас с Галинкой за ним ухаживать?..
— Ты чудак, Мак, — улыбнулся Горный. — Наши приборы замечательные и ценные. Но голова профессора Ролинского — тоже замечательный и, главное, неповторимый механизм. Она придумает еще не одну невидимку, которая нам будет не вредить, а помогать. И я знаю, что эта голова будет нашей!
Во время дождя
Ролинский проснулся, когда снаружи уже рассвело. Свет был слабым и тусклым: тучи закрывали все небо.
Ролинский посмотрел вокруг удивленными глазами — на разложенные вещи, на чемодан, на двери, отворенные пьяненькой Марго. Сперва он не понял — утро стоит или вечер. Но чемодан вскоре напомнил профессору о его невеселых планах, о намерении покинуть станцию. Он вскочил с кровати и озабоченно бросился к двери. Ведь кто-то мог заглянуть в его шкаф, узнать его секреты! Ролинский всегда боялся открытых дверей. Он закрыл дверь и удивленно остановился у окна. Шум за окном показался ему подозрительным. Ветер, а может… дождь?
Ролинский приник к окну. Сомнений не было, шел великолепный дождь, он упорно стучал в окно, лился веселыми потоками, омывая сверху шар дирижабля, его мостик, распевая веселым журчанием со всех сторон. И даже грохот «Победителя» не мог заглушить победную песню дождя.
Профессор замер от восторга. Широкая радостная улыбка озарила это всегда грустное лицо, сделала его сразу симпатичным, приветливым.
— Сделали ведь дождь, чертовы дети!
Он знал: теперь воздушные массы двух антициклонов, скрещение которых должно было породить страшный суховей, встретив искусственно созданную влажную зону, изменят свое направление и не принесут страшной засухи. Станция победила!.. И сердце старого ученого не могло не забиться от радости.
В дверь постучали. Ролинский засуетился, открыл. Вошел веселый, торжественный Горный.
— Ну, как вы спали?.. — весело спросил он, удобно устраиваясь в кресле. — Это не обычный бром, а чудесные лекарства! Признаюсь, я хотел вас разбудить, когда мы начали осаждать облака. Но решил, что вам нужен покой. Мы с вами сделаем еще много таких же прекрасных дождей!
— Но, — пробормотал профессор, — вы же знаете… я подал вам бумагу…
Борис Александрович вынул из кармана заявление профессора, покрутил его в руках, потом спокойно смял и бросил на пол, к великому удовольствию Марго. Она принялась ловить и подбрасывать вверх новую игрушку.
— Хорошая забава для вашей киски, — сказал Горный, следя за Марго. — Наши животные очень сообразительны по части выдумывания развлечений. Вот сегодня, например, наша Муха стянула у вас эту булавку.
Он вынул булавку-паука и положил ее на столик. Ролинский смущенно схватил ее, хотел что-то сказать и не решался. И Горный помог ему…
— Да, — сказал он, — невинные паучки бывают иногда неприятными существами, когда залезают в наши приборы и, сплетая на стрелках свою паутину, срывают дождь.
— Да, — словно через силу повторил профессор, — паучки иногда срывают дождь.
Он глубоко вздохнул и вдруг решительно обратился к Горному:
— Вы… вы хотите сейчас выслушать все?..
— Я за этим и пришел, — сказал Горный. — Уверен, что вы хотели все рассказать еще вчера. Вот я и решил помочь вам. Мое время к вашим услугам.
Ролинский снял очки, открывая перед Горным глаза. Если бы он мог открыть ему и свое наболевшее сердце!.. Он сел напротив Горного и начал свою исповедь.
— Вы знаете, сколько лет я отдал изучению дождя. Проблема искусственного дождевания стала целью моей жизни. Маленькие дождевые капельки открыли мне замечательные неизвестные миры. Я ночи не спал, заранее, десятки лет назад предчувствуя ту радость, которая охватит людей нашей прекрасной страны, когда они овладеют дождем. Сказочными были ночи, когда я и моя любимая жена, оба молодые и веселые, работали в маленькой горной лаборатории, полные задора и надежд, Я начал исследовать дождевые капли вслед за профессором Аганиным и, как вы знаете, кое-чего добился.
— О, — сказал Горный — не кое-чего, а больших успехов! Ваша ценная теория химических оксидов в дождевых каплях и их зарядов помогла мне позднее изобрести мой дождевит и дозировать электрические воздействия. Без нее я бы никогда не создал этой станции!
— Да, это было лучшее время моей жизни, — вздохнул Ролинский, — и я был другим. Затем все пошло… не так. Совсем не так.
Он помолчал немного, снова вздохнул и продолжал:
— Я был полон сил и бодрости, но однажды случилось то… страшное. Думаете, потеря пальцев? Это мелочь. Я даже не заметил. Нет, я говорю об этой… шаровой молнии, отнявшей у меня жену и моего друга и помощника.
В то время я увлекся шаровой молнией. Я объездил все метеорологические станции, собирая данные об этом страшном и интересном явлении. Но я не мог до конца постигнуть тайны этой молнии. У меня были только некоторые гипотезы, например, о том, что шаровая молния образуется в результате распада атомного ядра азота и еще кое-каких газов, выделяющих при этом колоссальную энергию. Я начал работать над созданием искусственной молнии. Вы помните мой «факел», который в те дни был определенным достижением? О нем много писали.