Объятия незнакомца
Шрифт:
Мари, ошеломленная, не могла вымолвить ни слова, только судорожно глотала ртом воздух. Кто он? Зачем он здесь?
Он развязал ремни, сковывавшие ее ноги, и она тихо застонала, чувствуя, как кровь возвращается в онемевшие члены.
– Дорогая, неужели ты не помнишь меня?
Он вернулся к изголовью кровати. С ужасом смотрела она на темную мужскую фигуру, угрожающе клонившуюся к ней. Она чувствовала исходящее от него тепло, запах его кожи и еще какие-то запахи, пряные и щекочущие, названий которым
Ей вряд ли удастся убежать. Или бороться с ним. В руках и ногах адская боль...
Но он, казалось, не желал причинять ей вреда.
Прикосновение его было мягким, рука теплой, сильной и... нежной. Именно эта нежность и заставила ее вздрогнуть. Неизъяснимый трепет охватил ее.
– Это я, Макс. Твой муж.
– М-муж? – запинаясь, выговорила она. – Что такое муж?
– Значит, это правда? Скажи, – с жаром зашептал он, убирая волосы с ее лба, – ты правда ничего не помнишь! Не помнишь меня? А имя свое имя ты помнишь?
Имя. Сестры настойчиво добивались от нее ее имени. Может, они решили испробовать новый метод допроса? И вместо того чтобы осыпать ее бранью и оскорблениями...
– Мне сказали, что меня зовут... – Она замолчала, силясь вспомнить это длинное, нелепое имя. – Мариниколълебон. А кто...
Она почувствовала его руки раньше, чем успела спросить, кто он такой. Он сидел на кровати и притягивал ее к себе. От удивления она оцепенела; даже доктор, осматривавший ее, не дотрагивался до нее так!
Она была настолько потрясена, что даже не могла протестовать. Его ладонь скользила по ее спине, и сквозь холст рубашки она ощущала его горячие пальцы. Его шершавая полотняная сорочка терла ей щеку, а под ней, она чувствовала, было крепкое мускулистое тело. Он притягивал ее все ближе и ближе, и когда ее груди коснулись его – тысячи крошечных искр вспыхнули в каждой клеточке ее тела.
Она задрожала. Хотела отстраниться... но почему-то не могла. Никогда прежде не испытывала она ничего подобного. Как странно кружится голова..
И как это приятно...
– П-пожалуйста, пустите меня, – прошептала она. Сердце ее билось учащенно. Но не столько от страха, сколько от того странного, покалывающего и обжигающего ощущения, что поднималось откуда-то из самых ее глубин.
Он ослабил объятия, и она поспешно отодвинулась.
– Тебе не сказали, что у тебя есть муж! – Его голос прозвучал напряженно и резко. Он нащупал в темноте ее руку. Левую. – Мерзавцы! Они забрали твое обручальное кольцо – Он встал. – Ну да ладно Мари. Это ничего. Как только мы доберемся...
– Вы... вы... – Она никак не могла справиться с дыханием, хотя теперь он уже не обнимал ее. – Вы так быстро говорите... Я ничего не понимаю!
Он нежно погладил ее по щеке.
– Извини. Тебе рассказали, как ты попала сюда? – мед ленно, с расстановкой, спросил он.
Она молчала. В голове туманилось, но как-то иначе, не так, как прежде. Ей было трудно сосредоточиться на его словах, хотя сейчас она уловила их.
Она не могла думать ни о чем, кроме как о том ощущении, какое испытала в его объятиях. Оно было... совершенно незнакомым.
Она не понимала, откуда оно возникло.
– Мари! – окликнул он.
– Они сказали только, что был «несчастный случай». Еще говорили что-то про «экипаж». И все. – Она облизнула пересохшие губы. – Кто вы?
– Твой муж, – мягко сказал он.
Муж. Это слово ничего не значило для нее.
– Ты в самом деле не помнишь меня? – Он стирал пальцем слезы, катившиеся у нее по лицу – Вообще ничего не помнишь?
Казалось, для него очень важно было услышать ее ответ, и ей почему-то не хотелось огорчать его. Но она не помнила, чтобы кто-нибудь когда-нибудь так обнимал ее. Ощущение, возникшее от прикосновения его теплых и шероховатых ладоней, было таким захватывающим и сильным, что ей хотелось верить, что она уже знала его когда-то.
Но почему же она не помнит?
– Нет... Мне очень жаль... Извините.
– Тебе не за что извиняться. – Он ничуть не рассердился. Не в пример сестрам, которые только и делали, что злились, когда она не могла ответить на их вопросы. Наклонившись, он поцеловал ее – сначала в щеки, потом в лоб. – Я обязательно расскажу тебе все. Но сейчас нам нужно бежать.
Все в ней затрепетало в ответ на прикосновение его губ, но мысли ее зацепились за последнее слово. Бежать. Конечно, бежать!
– Вы хотите сказать... бежать отсюда? – неуверенно выговорила она, не в силах поверить этому. – Вы хотите забрать меня отсюда?
– Да, и как можно скорее.
– Мы поедем домой?
Он бросил на кровать какой-то узелок.
– Да. Накинь вот это и пойдем.
Она взяла плащ, еще хранивший тепло его тела, не осмеливаясь спросить, для чего ей надевать плащ, если ей и так тепло. Кто бы он ни был, но он отвезет ее домой.
– Одевайся. Скорее, – торопил он. – Не можешь ты ходить по Парижу... м-м... в таком виде.
Он отвернулся.
– Да я готова надеть на голову даже белый колпак Крысы, если это поможет мне выбраться отсюда! – засмеялась она.
Впервые за все это время она смеялась. На душе у нее было удивительно легко. Быстро затянув плащ на шее, она соскочила с кровати.
И в ту же секунду, задохнувшись от резкой боли, опустилась обратно. Ступни, которых она так долго не чувствовала, сейчас буквально горели.
– Мужмакс, я не знаю, смогу ли я идти. Несколько секунд он молчал и не двигался, как будто боялся приблизиться к ней.