Обыкновенное чудо
Шрифт:
— Ээээм… Нет, — покачала она головой. — Я, конечно, люблю пытки, но не настолько.
— Ладно… — сказал он с лукавой улыбкой. После ванны они с ним направились на кухню. Там Тайлер доставал всё необходимое из их заваленного едой холодильника, пока Уэнсдей издевалась над ним, надев на него фартук и разглядывая его шикарную голую задницу.
— Это просто загляденье, — отошла она подальше, рассматривая его и прикусывая губу.
— Я сейчас усажу тебя на столешницу и заставлю скулить, Уэнсдей, — сказал он, протянув ей нож. — Режь апельсины.
— Ладно, — сглотнула она слюну. На ней был лишь махровый
— Подожди, — выдохнула она дрожащим шёпотом, выпустив из рук нож. Тайлер был непростительно близко от её ягодиц, и это не могло не смущать ее.
— Хочу поцеловать тебя… — прошептала она, не оборачиваясь.
— Так целуй, — ответил он, дожидаясь её губ, но она внезапно встала перед ним на колени, и смотрела прямо в глаза, развязывая вязочки за его поясницей. Тайлер уже тогда понял, что до глинтвейна дело точно не дойдет… А когда его фартук отправился восвояси, он вообще тревожно замер, слыша сумасшедший стук своего сердца и подрагивая. Уэнсдей смотрела так, словно была во всем и всегда уверена, и хоть это было не так, с ней все чувствовали себя более смелыми. Она обхватила его член ладонью, начав сладко ласкать его языком как леденцовую карамель. У Тайлера чуть не выпрыгнули глаза из орбит от этого зрелища. Мужские руки въелись в столешницу. Вены на кистях рук привлекали взор как показатель того, как ему сейчас было хорошо. Она делала это впервые, но делала с такой любовью, что в ушах звенело. В кухне приятно пахло цитрусами и гвоздикой. Тайлер периодически поглаживал её взмокший после ванной затылок и смотрел прямо в чёрные глаза, которые отражали свою бесконечную любовь к нему. Первый опыт, первые чувства, но уже такие сильные, что Уэнсдей отыскала собственное сердце и спасла своего парня от рук монстра. Тайлер и не знал, за что ему досталось такое чудо… Когда движения стали быстрее, он уже не сдерживался и кончил, поглаживая её тонкую шею и закрыв глаза.
— Это было… Совершенно невероятно. Я никогда не… Это… Я и не представлял… — пытался отыскать он слова, пока она прижималась к нему щекой и понимала, что окончательно влюбилась, раз захотела делать с ним такое. А самым страшным было то, что ей безумно понравилось. И на вкус, и на цвет, как говорится…
— Приготовишь свой глинтвейн? — шмыгнула она носом в районе его живота, и он поднял её на руки с пола, усадив на столешницу.
— Не плачь… — вытер он слезы с её щек. — Мне тоже больно, когда тебе плохо.
— Думаю, что, когда тебя посадят, я буду, как моя мама, — опустила она голову. — Не зря дядя Фестер сказал так…
— Твои родители неразлучны, да? — спросил Тайлер с лёгкой улыбкой. — Хотел бы и я, чтобы мои никогда не расставались.
— Смерть — вынужденное расставание, — заявила она, утирая щёки.
— Знаю, но от этого не легче, — ответил Тайлер, поправляя её волосы. — Такие длинные и красивые…
Уэнсдей положила ладони на его щёки и направила свои губы к его. Нежно и безрассудно. Словно это был ветренный порыв.
— Я хочу быть с тобой, — посмотрела
— Это и есть обыкновенное чудо, верно? — прижал он её к себе. — Давай готовить напиток… А потом я бы хотел есть с тебя апельсины. — улыбнулся он, помогая ей слезть со стола.
Они готовили вместе, как самая настоящая семейная пара. Смеялись, шутили и были счастливы. Все эти пять чудесных, волшебных для них дней…
По приезде её родителей, они с Тайлером решили, что признаются, и её отец лично отвезёт его к отцу. Ни Гомес, ни Мортиша не стали спрашивать о том, почему сердце дочери было не на месте, ведь она сама им всё рассказала, не выдержав. Отец предоставил Тайлеру семейного адвоката. Донован чуть не свихнулся, пока искал сына по всем захолустьям в округе, и теперь был счастлив, что хотя бы видит его. Под следствием Галпин младший находился около месяца, пока не начался судебный процесс. На удивление Уэнсдей, ни Энид, ни Юджин не стали давать против него показания. Дал только Ксавье, и они с ней перестали общаться. Тайлеру дали десять месяцев в колонии общего режима, и это было лучшим, что можно было выжать из предложения следователя. С его способностями, к нему боялись подходить, поэтому срок проходил спокойно. Там ему даже позволили дистанционно получать образование. За это время Уэнсдей опустошала ожерелье по одному камню, сливая их на черном рынке и закапывая миллиарды в лесу близ Невермора. Она ждала своего любимого и верила в то, что теперь всё будет хорошо. Тайлера должны были выпустить аккурат перед праздниками. В декабре, который когда-то свел их вместе. Как только он стал свободным человеком, она не слезала с него и обнимала так крепко, словно её тело прилипло к его, а души давно срослись воедино.
— Завтра Рождество, — уткнулась она носом в его шею прямо в полицейском участке.
— Знаю, — закрыл он глаза, держа её на руках, пока Донован и её родители наблюдали за этим со стороны и глупо улыбались. Взрослые тоже помнили, что значит искренняя любовь. Первая любовь, которая заставляет тебя меняться…
— У меня для тебя сюрприз. Но для него нужна лопата, — улыбнулась она, глядя на него безумными глазами.
— Я совершенно не удивлён, — посмеялся он в ответ. — Будем раскапывать трупы?
— Нет… Лучше, — поцеловала она его в нос. — В этот году Санта очень щедр к нам.
— Что ты делала, маленькая бандитка, — усмехнулся он, и она достала из куртки новогоднюю игрушку в виде снеговика. — Это тебе, — сказала она, вызвав у него искреннюю улыбку и умиление. — Мы не стали наряжать ёлку. Будем праздновать в доме Галпиных. Донован пригласил нас к вам.
— Мы не праздновали Рождество с 2011, — ответил Тайлер, взяв в руку снеговика. — Это будет странно. Аддамсы и Галпины вместе спустя тридцать лет вражды.
— Зато мы будем полноценной семьей. Ты научил меня ценить это, — ответила она, поцеловав его в щёку.
— Я люблю тебя… — произнёс он, глядя ей в глаза.
— А я люблю тебя, — сказала она, и родители взорвали сзади них хлопушку.
— С Рождеством!!!!! — раздались восторженные поздравления, и они все вместе, наконец, направились домой…