Обжигающий фактор
Шрифт:
Свободные дороги не дергали нервы и позволяли спокойно размышлять о своем, а расстояние давало предлог избегать Дэвида. Детский сад? Да. Зато удобно. Куинн почти выбралась из болота неуверенности и эмоционального раздрая, куда ее засасывало всю неделю. За выходные на отцовской ферме она вволю набездельничается и, надо надеяться, наберется мужества сказать Дэвиду, что их роману пришел конец.
Хотя, конечно, Куинн предвкушала ту минуту, когда она реально встретится с бойфрендом и все скажет, без особого восторга, но и не думала, что он так уж огорчится. Ведь он классный парень — красивый, умный, преуспевающий, да еще и не увлекается спортивными передачами. Едва
Девушка потянулась за стоявшей возле клавиатуры чашкой, немного повернула ее и легонько постучала по пластику. Да, это не любимая «счастливая», но придется довольствоваться ею. Нажав клавишу «Ввод», Куинн встала из-за стола и направилась к лестнице. Надо подняться наверх и быстренько перекусить.
Переделка программы много времени не займет. Куинн хотела как можно скорее закончить работу. Конечно, приятно было бы поболтаться в Квонтико неделю-другую, но сейчас куда важнее показать себя как можно более эффективным работником.
Вернувшись в свою клетушку, она развернула к себе кресло и собиралась уже усаживаться, как вдруг заметила, что оно забито посылками федеральной экспресс-почты. Решив, что произошла ошибка и они предназначаются кому-нибудь из обитателей соседних отсеков, Куинн сгребла пакеты и собралась уже нести их на стол регистрации, как вдруг заметила на верхнем толстом конверте свое имя. Должно быть, забыла в прошлом офисе какие-то бумаги.
Куинн швырнула пакеты обратно, достала из практически пустого ящика вегетарианский сандвич и аккуратно развернула фольгу. Впившись зубами в один конец сандвича, она принялась сражаться с первым конвертом, пытаясь вскрыть его жирными скользкими пальцами. Внутри оказалась одна-единственная папка — Куинн была готова голову на отсечение дать, что прежде никогда этой папки не видела. Может, она имеет какое-то отношение к новой работе?
Девушка открыла папку — но тут же отпрянула, умудрившись втянуть внутрь вместе с воздухом кусочек зеленого перца и чуть не задохнувшись. С трудом откашлявшись, Куинн оглянулась по сторонам — не видит ли кто. Никто за ней не наблюдал. Вокруг вообще никого не было. Обитатели соседних клетушек, как правило, уже в двенадцать уходили на ленч. Обрадовавшись отсутствию свидетелей, девушка робко взяла открытую папку и положила себе на колени.
Фотография, прикрепленная к аккуратной стопке других документов, была совсем небольшой, но вполне светлой и четкой. Изображенная на ней женщина лежала на полу, раскинув ноги в стороны. Обнаженное тело было жестоко изрезано, так что несчастная буквально плавала в луже собственной крови.
Куинн захлопнула папку и торопливо вытащила конверт из мусорной корзинки, куда успела уже его зашвырнуть. Прочесть нечеткий, написанный под копирку обратный адрес оказалось довольно трудно, поэтому девушке пришлось сунуть его прямо под настольную лампу. «Нью-Йорк. Полицейская криминальная лаборатория».
— О черт! — выдохнула Куинн, поскорее задвигая папку и остальные, еще не распечатанные пакеты под стол и снова оглядываясь, не видел ли кто. Чтобы получше скрыть пакеты от любопытных глаз, она даже поставила одну ногу на стопку.
Во рту вдруг пересохло. Куинн отпила глоток почти остывшего чая, лихорадочно пытаясь понять, что же произошло. Наверное, кто-то крупно ошибся. Ну да, конечно, иных объяснений и быть не может. Дурацкая ошибка — только и всего.
Вытащив распечатку с описанием алгоритма поиска в системе CODIS
Они совпадали.
— Черт, — снова прошептала она. Но нет, все же возможность ошибки исключить было нельзя. Всякое бывает. Куинн поспешно вскрыла следующий конверт. И следующий.
Уже через минуту распечатка снова вернулась в ящик стола, а Куинн сидела, поставив ногу на стопку из пяти самых настоящих досье. Досье, которые она не имела ни малейшего права заказывать. Если все это дело всплывет, ее запросто могут уволить, а то и чего похуже. А она-то думала, что эти досье — просто-напросто плод электронного воображения CODIS!
Куинн долго сидела за столом, с трудом делая вид, будто преспокойно ест сандвич. Остальные сотрудники уже начали возвращаться в офис. Что же теперь делать? Отослать папки назад? Это, пожалуй, выход — вполне возможно, никто ничего и не заметит. Хотя ФБР наверняка получило уведомление о запросе досье, едва ли кто-нибудь и в самом деле обратит на них внимание. В конце каждого месяца такие уведомления просто-напросто подшивают в архив, и никто больше их не проглядывает. Ведь так?
Куинн задумчиво грызла ноготь на большом пальце, пытаясь найти выход из идиотского положения, в которое завело ее упрямство, как вдруг в голову пришла новая мысль. Что значат эти пять досье? Неужели и правда негодяй, который совершил эти ужасающие преступления, вышел сухим из воды, а все благодаря лености программистов «СТД»?
Грызя ноготь, девушка думала о фотографии, которую успела увидеть, о номерах досье и скрытой в дебрях настроек CODIS странной подпрограмме. Собственно говоря, худшее уже произошло: она не только заказала пять досье, но и открыла их. А раз так, можно и проглядеть их по-быстрому — хуже не будет. Надо ведь убедиться, что это компьютерная ошибка — сбой программы, связанный с нераскрытыми преступлениями. Конечно, убедиться просто необходимо!
Куинн снова достала папки из-под стола и повернулась спиной к двери, всем телом загораживая их от постороннего взгляда.
Столько лет она сладко грезила, как бы сделаться настоящим агентом ФБР, — и вдруг осознала, что ни разу в жизни не видела настоящего досье, ну разве что по телевизору. И вот теперь, пролистывая различные отделы папки, Куинн пыталась разобраться, как там все устроено, и на ходу вбирала кое-какую общую информацию. Мертвая женщина на полу оказалась некой Шэннон Дорси — двадцать пять лет, биолог, работала на «Доу кэмикал». Куинн на несколько мгновений остановилась на другой фотографии Шэннон — похоже, этот снимок взяли из университетского ежегодника. Очень хорошенькая, тонкое личико обрамлено длинными черными волосами, огромные черные глаза. Улыбка казалась чуть высокомерной, но все равно излучала тепло. Куинн глубоко вздохнула и снова открыла первую страницу досье, заставляя себя смотреть на совсем другое изображение Шэннон.
Фотография была цветной, а не черно-белой, как обычно показывают в детективных фильмах. Тело молодой женщины ровным слоем покрывала коричневая корка запекшейся крови. Перечеркивающие его линии казались почти черными. Бежевый ковер, на котором она лежала, стал алым и, должно быть, еще не просох до конца — на нем отражалась вспышка фотоаппарата.
Женщина была совершенно обнажена, руки были привязаны к софе у нее над головой чем-то не похожим на обычную веревку, ноги — прикручены к столику. Изо рта торчало приклеенное скотчем полотенце, из-за которого в эти ужасные последние минуты несчастная осталась совсем немой и беззащитной.