Обжора-хохотун

Фрай Макс

На сей раз охранный амулет на дверях заверещал в тот момент, когда я только вышел из амобилера. Узнал, стало быть.

— Привет, — сказал я ему. — А где же твоя хозяйка?

Дверь не открывали так долго, что я решил — не повезло. Красивая леди Хони ускакала куда-нибудь за покупками или просто с подружками мороженого поесть, а может, и на свидание, кто ее разберет. Тогда, по крайней мере, ясно, почему она столь недвусмысленно отказалась от моего предложения познакомиться поближе. Хотя зачем было визжать, все равно непонятно.

Я

уже собрался уезжать, когда дверь все-таки открылась. На пороге появилась моя несговорчивая красотка, растрепанная и, похоже, заспанная. Уставилась на меня с недоумением, но, хвала Магистрам, без явной неприязни.

— Сэр Атва по-прежнему гостит у своего брата, — сказала она. — Он туда надолго переехал.

— А я не к нему пришел. К вам.

— Ко мне?

Изумление ее было столь неподдельным, хоть плачь. Обычно такие сногсшибательные красотки с детства знают себе цену. Уж чем-чем, а визитом очередного поклонника их не удивишь. А тут — смотри-ка.

— У вас, — вкрадчиво сказал я, — лицо человека, который никогда в жизни не пробовал куманское медовое мороженое. А я знаю место, где его подают с зеленым ореховым соусом. Совсем недалеко отсюда. На амобилере за десять минут доберемся, не о чем говорить.

Зачарованная моими речами, Хони подошла немного поближе.

— Некоторые вещи лучше обговаривать сразу, чтобы впредь не возникало недоразумений, — сказала она. — Вам следует знать: я приехала в столицу вовсе не затем, чтобы поскорее выйти замуж.

— Ну и отлично. Эта опасность вам рядом со мной определенно не грозит. Совместное поедание мороженого не связывает людей брачным обетом.

— Я приехала, чтобы поступить в Орден Семилистника, — не слушая меня, продолжала прекрасная Хони. — Правда, оказалось, что добиться встречи с леди Сотофой Ханемер совсем не так легко, как я думала. Поэтому мне пришлось подыскать себе место — временно, ради еды и жилья. Но я от своего не отступлюсь.

— Очень хорошо, — сказал я. — Но пока вы еще не поступили в Орден. Следовательно, у вас есть свободное время, чтобы попробовать куманское…

— Я просто стараюсь объяснить вам, почему не хожу на свидания с мужчинами, — перебила она. — Чтобы вы больше не тратили на меня свое драгоценное время.

Я растерялся. С каких это пор свидания с мужчинами препятствуют поступлению в Орден? Если бы в Семилистник принимали только девственниц, там бы сейчас, пожалуй, вообще ни одной женщины не было. А уж их предводительницу, легендарную леди Сотофу Ханемер, даже к ограде Иафаха не подпустили бы — если хоть сотая часть всего, что о ней рассказывают, чуть-чуть похожа на правду.

Я решил, что все это можно будет объяснить наивной Хони чуть позже, а сейчас главное — стоять на своем.

— Поесть мороженого — это не настоящее свидание, — сказал я. — Прокатиться в амобилере — тем более. У возницы, между прочим, руки заняты, так что обниматься при всем желании не полезу, не бойтесь.

— Далось вам это мороженое, — вздохнула она. И наконец-то заглянула мне в глаза. Смотрела долго и так внимательно, что я даже нервничать начал — что она там углядела? Неужто мысли читает? Они-то, в отличие от слов, не то чтобы совсем невинные. И уж точно не о мороженом.

Но похоже, мысли она все-таки не читала. Потому что не заверещала как резаная, не рванула назад, в дом, даже не покраснела, а спросила:

— Неужели правда такое вкусное?

— Лучше просто не бывает, — заверил я. И, вспомнив, что мне-то сейчас ни крошки в рот брать нельзя, добавил: — Правда, сам я ничего в этом не понимаю, потому что не люблю сладкого. Но у меня есть заслуживающие доверия эксперты.

— Ладно, — решила Хони, — поехали. Вы угадали, я его правда никогда не пробовала. Когда еще соберусь.

Заперла дверь и пошла к амобилеру — в чем была, не переодеваясь. Я открыл было рот, чтобы сказать, что в домашнем лоохи даже в соседнюю пекарню за хлебом бегать не следует, а уж появляться на центральной площади столицы — тем более, но вовремя прикусил язык. Скорее всего, у нее просто нет другой одежды. Сэр Атва, помнится, говорил, что Хони сирота, без денег и крыши над головой. А на работе совсем недавно, наверняка даже первое жалованье получить не успела — какие уж тут наряды. Хорош бы я был со своими советами.

Поэтому я ни слова ей не сказал, а просто остановился у лавки Красной Шельны. Чем она хороша — там можно очень недорого купить прекрасные лоохи, если, конечно, вы готовы носить одежду, вышедшую из моды еще в конце прошлого года. Теперь-то я у Шельны не одеваюсь, но когда был студентом, большой беды в этом не видел. При всем моем уважении к постоянно сменяющейся моде, качественная ткань и хороший покрой гораздо важнее. Короче говоря, я решил, что для Хони это идеальный вариант. Слишком дорогой подарок ее, пожалуй, напугает.

— Подождите меня, — сказал я. — Буквально две-три минуты, не больше.

Среди моих талантов, подлинных и мнимых, есть один, которым я по-настоящему горжусь: я умею очень быстро выбирать одежду, на глаз, без примерки, себе и другим. И еще ни разу не случалось, чтобы ее приходилось перешивать или возвращать в лавку. Поэтому я действительно вернулся две минуты спустя с роскошным лоохи ярко-алого цвета. Именно то, что надо.

— Дело в том, — сказал я Хони, — что в душе я художник. Рисовать так и не выучился, поэтому приходится довольствоваться пейзажами, портретами и натюрмортами, которые принято называть окружающей действительностью. Но иногда у меня возникает соблазн чуть-чуть ее переделать по своему вкусу. Вот и сейчас мне захотелось увидеть, как смуглая черноволосая девушка в алом лоохи ест мороженое цвета молодой листвы. Поэтому если вы согласитесь переодеться, я буду вам бесконечно благодарен.