Обжоровские дворяне
Шрифт:
– Пока не узнаешь, как поберечься от зачатия, к себе близко не подпущу. Хватит, нарожала ораву, кормить нечем, скоро саму съедят. Иди, и чтоб все хорошенько разузнал!
Делать нечего, пошел Кузьма к тому же доктору. Слушал-слушал и понял, что без этих... как их там, дай бог памяти... презервативов не обойтись. Поскольку в обеих обжоровских аптеках их не было, пришлось отправляться в область (то бишь в областной центр).
По приезде он первым делом отыскал самую большую аптеку в городе и, несколько смущаясь с непривычки, изложил аптекарше свою просьбу. Та ничуть не удивившись, ответила, что искомые изделия у них имеются и велела идти в кассу.
– Сколько вам?
– спросила очкастая кассирша. Вопрос застал Кузьму врасплох. Как коренной обжоровец он не любил мелочиться. Обжоровцы
Лицо кассирши последовательно выразило удивление, подозрительность и некоторый испуг.
– Мы килограммами не продаем, здесь вам не овощная база, - сухо отрезала она, стараясь не повышать голос.
– У нас лекарства; отпускаем по-штучно.
– Ну, тогда сто штук, - бухнул Кузьма.
Машина со скрежетом выдала чек, и Кузьма поспешил к стойке с лекарствами. Кассирша проводила его обеспокоенным взглядом из окошка своей будки. Так и не поняла она, кто был этот покупатель -то ли шутник, то ли хулиган.
Кроме посещения аптеки, Кузьма наметил себе в городе еще одно дельце, Размышляя по поводу женской неуступчивости, он пришел к заключению, что настал момент, когда край как надо умилостивить Нюру каким-нибудь подарком. Для чего решил наведаться в универмаг. В поисках его Кузьма прошел немалое расстояние, вспотел, проголодался и потому, когда, наконец, нашел, не стал тратить время на осмотр больших витрин, за которыми красовались нарядно одетые манекены. На первом этаже, заваленном ширпотребовскими игрушками и музыкальными инструментами, было тихо и малолюдно, зато на втором этаже Кузьму встретила плотная толпа. Во времена развитого социализма жизнь граждан разнообразил и оживлял ажиотажный спрос на колбасу, конфеты, автомобили, бытовую технику, книги, импортную обувь, одежду, мебель - словом почти на все, что нужно человеку в жизни. В магазинах периодически что-нибудь "выбрасывали" и "давали", и граждане, оставив работу и другие дела, выстраивались в огромные очереди за дефицитом. Вот и в тот день, когда Кузьма неуверенно пробивался сквозь людской круговорот, в отделе женской одежды "давали" модные финские костюмчики. Очередь за ними, скрутившись змеей, уходила в противоположный конец зала. Потолкавшись, Кузьма не стал спрашивать последнего - больно долго стоять, да и денег на костюм, наверное, не хватит. Он уже собрался сходить на третий этаж, как вдруг за морем спин и голов заметил неподвижно стоявшую как статуя какую-то бабенку в одном исподнем белье. Взыгравшее в Кузьме мужское любопытство тут же подкрепилось деловым интересом к красивой комбинашке на бесстыжей бабенке, и он протиснувшись поближе, с фамильярностью знающего себе цену кавалера спросил:
– Скажи-ка, дорогуша, где взять такую-жо комбинашку как у тебя?
Не получив ответа, Кузьма подошел еще ближе и хлопнул красавицу по твердому тощему заду.
Толпившиеся вокруг покупатели начали оборачиваться к нему, кто с усмешкой, а кто подозрительно, со строгим осуждением. Первой вмешалась пожилая толстуха.
– Залил шары, поганец, и ничего не видишь, - прошипела она. Кузьма поднял взгляд к кукольному личику полуголой пигалицы... и опешил. Вот те раз! Докатился - принял чучело за живую бабу. Эх, видно, совсем допекла Нюрка своими отказами...Раньше на эту рыбью кость ведь даже не поглядел бы.
Раздосадованный, побрел к выходу, да нашлась сердобольная женщина, спасибо ей, указала место, где продается женское белье. Продавщица уважила его просьбу посмотреть, кинула на выбор тройку разноцветных комбинаций, трусиков и бюстгальтеров.
– У нас, хоть и советское, но неплохое и все размеры есть, вам какой нужен?
– спросила она.
Размеры жены Кузьма знал только на ощупь, а потому, помявшись, решительно сложил свою трудовую пятерню в подобие корзиночки, подумал, раздвинул пальцы пошире и поочередно приложил к выпуклостям бюстгальтеров. На одном вроде бы сошлось, и Кузьма отложил его в сторону. Потом развел обе руки, прицельно прикинул расстояние и, приложив к комбинашке и трусикам, отобрал еще два предмета. Продавщица и стоявшие около прилавка женщины с веселым интересом наблюдали за его манипуляциями.
– Вот это мужичок! С таким будет, что вспомнить, - сказала одна.
– В случае чего - приходи размеры снимать, - пошутила другая. А Кузьма, унося покупку, начал сомневаться: Не перепутал ли Нюрку с Зинкой или Глашкой? Те тоже бедрастые, но Нюрка может и поболе. А что как не сойдется? Тогда подарю Зинке. Хотя у нее, говорят, мужик появился. Нет, все-таки лучше Глашке... или Надьке? "Ты, паря, совсем запутался с энтими бабами", - сказал себе в укор Кузьма и окончательно решил отдаться на волю случаю - будь, что будет.
Однако все обошлось, обнова оказалась Нюре в пору. На радостях она решила вечерком постелить на двоих, но тут вдруг Кузьма признался, что ума не приложит, как пользоваться аптечной покупкой. Нюра расстроилась и когда стемнело, ушла спать отдельно на лежанку. Кузьма все-таки провел разведку, но получил окорот ухватом.
Пришлось снова идти к доктору. Тот принял его как старого знакомого и, посверкивая очками, чему-то улыбался про себя.
Эта усмешка немного задела самолюбие наблюдательного Кузьмы, и он вопреки обжоровскому этикету вежливости не стал начинать издалека, а сразу приступил к делу.
– Скажи-ка, мил человек, доподлинно и ясно, как принимать энти самые штучки...
– ну чтоб баба не понесла - опосля или до того?
Доктор снял очки, поморгал, глянул на Кузьму раз, другой и вдруг заржал... ну, совсем по-жеребячьи. Кузьма сразу вспомнил, как намедни вот точно так же во всю силу без перерыва заливисто ржал молодой жеребчик Резвый из-за того, что никак не мог покрыть кобылу, оказавшуюся выше его ростом.
Не понимая, отчего так смешно стало доктору, Кузьма с невозмутимым видом терпеливо ждал ответа и тем еще больше смешил его. Наконец, справившись с собой и, утерев слезы, доктор просипел сорванным голосом:
– Опосля будет поздно, а до того - в самую точку.
– А по скольку штук за раз?
– не отставал Сучок. Доктор снова заржал и в изнеможении выдавил:
– Обычно... по одному... можно и по два для надежности...
Сучок не стал больше слушать веселого доктора и поспешил домой. Вечером при жене - чтоб видела! по-щучьи проглотил содержимое двух пакетиков и запил кружкой ядреного кваса.
Через несколько дней Кузьма стал испытывать неприятные затруднения при большой нужде. чего раньше с ним никогда не случалось. Узнав об этом, Нюра выбросила пакетики, все до единого, в отхожее место и сказала, что ноги ее больше не будет у докторов, и она согласна рожать так, как Богом и природой назначено.
Зинка, о которой в числе других своих зазноб мимоходом вспомнил Кузьма, работала фельдшерицей в районной больнице и уже два года была бездетной вдовой после того, как ее муж по пьянке свалился с трактором в карьер и утонул. Жила она тихо, ни с кем не дружила, но и не ссорилась. И вот эта молодая вдовица нежданно-негаданно стала героиней шумной истории, взволновавшей всю Обжоровку.
Слухи о том, что у Зинки появился какой-то мужик дошли до Сучка стороной, и он шибко не вдавался в подробности, кто такой. Ну прибился и прибился. Пущай живут. В Обжоровке и без Зинки баб хватает. Иное дело мужики. Они за последнее время гуще, чем ранее, пошли на убыль. То авария на дороге, то несчастный случай на работе или дома, то драка, то тюрьма - все мужикам достается. И что ни случай, то по пьяной лавочке. Иные до белой горячки допиваются и, не протрезвев, отдают богу душу. А все потому, что больно много соблазнов. Действительно, в чём - в чём, а в питейных заведениях никогда недостатка не было. В Обжоровке было несколько злачных мест, в которых согласно нацарапанному на листе бумаги объявлению дозволялось торговать спиртным "распивочно и на вынос". Особой популярностью пользовался буфет в столовой при пожарной каланче, где в избытке имелся солидный ассортимент разнообразных спиртных напитков и куда иногда завозили дубовую бочку с пивом. В такие дни сюда как на праздник сбегалась вся Обжоровка и с утра до вечера ненасытно выкачивала ее содержимое в принесенные с собой поллитровые и литровые банки, закусывая пиво вяленой рыбешкой и догружая "прицепом" более крепкого горячительного.