Обзор истории русского права
Шрифт:
Основным источником для царского Судебника послужил 1-й Судебник, с дополнениями вел. кн. Василия Иоанновича и новыми узаконениями самого Грозного. Из сличения обоих судебников оказывается, однако, что царский Судебник не просто заимствует из 1-го, а перерабатывает заимствуемое двояким образом: а) в Судебнике 1-м нередко постановления не имеют второй существенной части (о последствиях нарушения закона), которая и придается им в Судебнике царском; например, Судебник 1-й (ст.
2) запрещает судьям отказывать в правосудии тем лицам, которые им подсудны; но не полагает никакого наказания за такой отказ; Судебник цар. (ст. 7) прибавляет: «Быти от государя в опале». Судебник 1-й (ст. 1) запрещает судьям брать взятки и решать дела по пристрастию, но не полагает за то никакого наказания; Судебник царский (ст. 3–5) назначает несколько наказаний за разные виды умышленного неправосудия. Вообще 1-й Судебник представляет собой закон в виде lex minus perfecta; Судебник царский – lex perfecta. – б) Судебник царский расчленяет постановления 1-го Судебника, создавая нередко из одной его статьи несколько статей: так, в приведенном сейчас примере умышленное неправосудие может быть совершено по вине боярина (судьи), дьяка или подьячего; оно может быть следствием подкупа судьи, подлога или искажения акта дьяком; все это разделено в царском Судебнике в отдельные статьи. Впрочем, гораздо чаще добавления Судебника царского вмещаются внутрь текста той же статьи, не создавая новых (например, ст. 7-15). – Значительную часть (Уз) Судебника царского составляют новые статьи (всех с статьями разъяснительными – 32), из которых некоторые могли быть составлены при самом издании царского Судебника, но большая часть их должна быть отнесена на счет утраченного Судебника Василия Иоанновича и вообще указов, дополнявших 1-й Судебник от 1497 г. по 1550 г. Выделить эти две группы новых статей одну от другой довольно трудно, лишь до некоторой
Сила действия закона и отношение его к обычному праву в эпоху Судебников. Вообще же из сравнения содержания двух Судебников оказывается, что закон в пространство времени, разделяющее их, сделал весьма незначительные успехи, охватив собой немного новых норм; и царский Судебник есть памятник преимущественно процессуального права; почти все право гражданское стояло еще вне сферы определений закона. – Несмотря на такую бедность юридического содержания, Судебник царский объявил закон всеобъемлющим и единственным источником права: «Вперед всякие дела судити по сему Судебнику» (ст. 97), если же возникнут дела о предметах, не предусмотренных Судебником, то они должны решаться не по обычному праву, а должны быть представляемы для разрешения законодательной власти, которая, по этим поводам, дает новые законы (ст. 98). Едва ли такая идеальная всеобъемлющая сила закона тотчас же осуществилась в практике: многие дела и после могли быть разрешаемы по установившимся обычаям судьями, не восходя к законодателю. – В тех же статьях царского Судебника содержатся определения о способах составления закона: инициатива закона (кроме непосредственной инициативы законодательной власти, что само собой разумелось) могла исходить от подчиненных властей, представляющих к разрешению новые вопросы, возникающие на практике. Самое творчество закона принадлежит царю и Боярской думе в возможно полном составе ее («всех бояр приговору»). Действие закона начинается с момента его издания («с которого дни уложил»), что, впрочем, на практике должно было сводиться к тому моменту, когда закон сделался известным для подданных. О публикации закона Судебники молчат; они предписывают чрезвычайные меры публикации лишь для одного постановления, вошедшего в них, именно о воспрещении брать посулы и лжесвидетельствовать («велети прокликати по торгам на Москве и во всех городех…»); особые меры публикации (кроме обыкновенной рассылки списков закона в присутственные места) едва ли и нужны были для такого закона, который содержал в себе процессуальные нормы и обращен был к судьям и правителям, а не к населению. Закон не имеет обратного действия: «…которые дела преж сего Судебника вершены… быти тем делом всем… как прежде сего вершены…» (ст. 97, ср. ст. 78). – Общий закон действует на пространстве всего государства (ср. ст. 99 царского Судебника) в противоположность прежним местным законам [78] .
78
См. Дополнение М.
Стоглав. Под именем Стоглава разумеются постановления церковно-государственного собора 1551 г. (разделенные искусственно на 100 глав по подражанию Судебнику царскому, имеющему 100 статей). Посредством этого собора царь думал произвести такие же реформы в церковном управлении, какие он в то же время проводил в государстве; вопросы для обсуждения (письменные) предложил собору царь. Постановление Стоглава и его судьба имеют двоякое значение для истории светских источников права: во-первых, в нем содержится много определений, прямо касающихся светского права: семейного права (о браке – гл. 18–24), гражданского (о церковных вотчинах – гл. 75, где собор старается защитить церковь от начинающихся попыток секуляризации церковных имуществ, о договоре займа в отношении к церковным учреждениям – гл. 76), уголовного (о лжеприсяге – гл. 37–38; о некоторых преступлениях против веры и церкви – гл. 92–94) и, наконец, государственного права (о святительском суде – гл. 53–69, где церковь старается утвердить неприкосновенность церковного суда и вводит в организацию его участие выборного элемента духовного и земского). Второе значение Стоглава касается самой судьбы закона и отношения его к обычному праву; побуждением к законодательству служит рознь обычаев, совершенно нетерпимая в сфере церковной жизни; царь заявляет, что «обычаи в прежние времена… поисшаталися… предания законы порушены, или ослабно дело и небрегомо». Закон, напротив, стремится установить вечно однообразные нормы: собор исполнил свою задачу, но впоследствии оказалось, что он узаконил некоторые такие обычаи, которые противны учению или практике древней церкви и за которые потом держались и держатся наши раскольники. Поэтому собор 1667 г. совершенно отменил все постановления Стоглава. К этому подало повод и то, что собор 1551 г. не выразил своих постановлений в твердой общей письменной форме [79] (после в провинции посылаемы были «наказы» от митрополита о соборных решениях с произвольной группировкой и формой их; см. «Наказные списки соборного уложения 1551 г.», изд. Ил. Беляевым. М., 1863), а потому списки соборых определений изменялись и искажались в народе (Стоглав издан Казанской академиею в 1862 г. и в Петербурге 1863 г.). Подтверждение некоторых постановлений Стоглава государственным законом было дано одною из первых дополнительных статей к Судебнику (см. Ук. кн. ведом, каз., ст. II).
79
См. исследование А.Я.Шпакова в «Сборнике статей по истории права». Киев, 1904.
Указные книги приказов. Дальнейшее уяснение способов возникновения закона и его свойств дается Указными книгами приказов. Способ образования их таков: недостаточность постановлений царского Судебника, предвиденная им самим, восполнялась от 1550 г. по 1649 г. отдельными указами, которые должны были приписываться к Судебнику. Запросы о законе (инициатива) исходили от приказов (каждого по своему ведомству), причем или представлялось для разрешения самое дело, вызвавшее запрос (судебно-законодательная инициатива), или, по мере накопления таких вопросов, из них составлялись и представлялись списки (независимо от дел), так называемые «статейные списки» законодательных вопросов (собственно – законодательная инициатива). Такие списки подготовлялись преимущественно в челобитенном приказе, куда стекались разнообразные дела по всем ведомствам, а потому челобитенный приказ обратился в подготовительное законодательное учреждение и в общее хранилище законов, куда обращались прочие приказы, желая осведомиться, нет ли уже указа по вопросу, который приказу казался новым. Подобную же роль играл иногда и разряд (см. ниже об Уставн. кн. разбойн. прик.). Впрочем, и другие приказы не лишились права непосредственного представления законодательных вопросов. Выше была указана инициатива законов со стороны членов земских соборов. Допускалась также частная инициатива граждан и целых классов общества (см. Ук. кн. земск. прик., ст. XXXI). По разрешении вопроса законодательной властью, новый закон обращаем был в тот приказ, откуда вышел запрос. Закон мог быть дан словесно (см. Ук. кн. ведом, казн., ст. XI), мог быть выражен не в догматической, а в диалогической форме (см. Там же, ст. VIII); самому приказу предоставлялось уже привести его в письменную догматическую форму. Однородные указы могли быть даны в разные времена; сам приказ сводил их вместе и нередко из двух создавал одну статью (см. Ук. кн. ведомств, казнач., ст. XVI) и подписывал (см. Там же, ст. V, 17 и 18) ее к тому экземпляру Судебника, который был у него. Таким образом, в каждом ведомстве собирались указы одинакового содержания и вместе с царским Судебником составляли, так сказать, специальные уложения. – Лишь в редких случаях, а именно указы общего содержания, рассылались по всем приказам (см. Ук. кн. вед. казн., ст. VII); в обыкновенном же порядке закон, обращенный в подлежащий приказ, не подлежал дальнейшей публикации. Результатом этого была: а) возможность утраты закона (пожар 1626 г. истребил все узаконения о поместьях и вотчинах в поместном приказе); б) повторение закона, ибо один приказ мог не знать, что требуемый закон уже дан и находится в Указной книге другого приказа; отсюда в) справки о законе между приказами.
Число и содержание Указных книг. Изложенным путем образовались следующие специальные уложения: 1) Указная книга судных дел (или ведомства казначеев, как названа она в нашем издании, так как указы, содержащиеся в ней, обращены к казначеям, ведавшим суд гражданский при Грозном; Указные книги судных приказов или утрачены, или не изданы еще); указы ее относятся ко времени Иоанна IV (1550–1582 гг.), за исключением одного (1588 г.); содержание ее составляют нормы обвинительного процесса, обязательственного и отчасти вотчинного права. 2) Указная книга приказа холопьего суда (1597–1620 гг.),
Практическая рецепция чужого права в эпоху Судебников и Указных книг. Изложенное движение законодательства не вполне удовлетворяло потребностям в законе. Приказные дельцы, лишенные живой связи с народным сознанием обычного права, не могли обращаться к этому последнему и потому принуждены были создать сами для себя субсидиарные источники права из постановлений Литовского статута (3-й ред.). К этому открыт путь постоянным сближением с Литовским государством в начале XVII в. Из статута делались выписки (из разделов X, XI и XIII) дьяками, переводились (весьма неискусно) на московское наречие, расчленялись на статьи, приписывались в Указные книги (именно Устав, кн. разбойного приказа) и, несомненно, применялись к практике. Впоследствии все они, в более искусной редакции, вошли в Уложение царя Алексея Михайловича (см. прибавления к Уставной книге разбойничьего приказа в нашем издании Указных книг – Хрест. по ист. рус. пр. Вып. III).
3) Уложение царя Алексея Михайловича и новоуказные статьи
При изложенном выше характере движения законодательства после Судебника царского (т. е. при разнообразии и малоизвестности законов и при полной отмене норм обычного права), право сделалось трудно распознаваемым, что открыло дорогу для правителей и судей к произволу и притеснениям управляемых. В начале царствования Алексея Михайловича начались бунты в Москве, Пскове, Новгороде и других городах, вызванные, между прочим, указанными обстоятельствами. Это побудило приступить к новой полной кодификации.
История составления Уложения. 16 июля 1648 г. царь и дума вместе с собором духовенства решили согласить между собой все источники действовавшего права и, дополнив их новыми постановлениями, свести в один кодекс. Проект кодекса тогда же поручено составить комиссии из бояр: кн. Н.И.Одоевского, кн. Сем. В.Прозоровского, окольничего кн. Ф.Ф.Волконского и дьяков Гавр. Леонтьева и Фед. Грибоедова (последние были образованнейшими людьми своего века). Тогда же решено было собрать, для рассмотрения и утверждения этого проекта, земский собор к 1 сентября. Активное участие собора в деле составления и утверждения Уложения не подлежит сомнению (см. выше с. 222 и 223). В частности, например, 30 октября 1648 г. от дворян и посадских была представлена челобитная об уничтожении частных боярских и церковных слобод и пашней вокруг города Москвы и других городов, а также о возвращении городам перешедших к тем же боярам и монастырям тяглых городских имуществ внутри городов; предложение выборных принято и вошло в гл. XIX Уложения. Около того же времени «выборные от всея земли» просили о возвращении назад в казну и о раздаче служилым лицам церковных имуществ, неправильно приобретенных церковью после 1580 г., когда всякое новое приобретение было уже ей воспрещено; закон в этом смысле введен в гл. XVII Уложения (ст. 42). Точно так же светские выборные, не находя управы на обиды со стороны духовенства, просили подчинить иски на него государ. учреждениям; в удовлетворение этого ходатайства возникла XIII гл. Уложения (о монастырском приказе). Но главная роль собора состояла в утверждении всего Уложения. Обсуждение Уложения закончено в следующем 1649 г. Подлинный свиток Уложений, отысканный по приказанию императрицы Екатерины II Миллером, хранится ныне в Москве. Уложение есть первый из русских законов, напечатанный тотчас по утверждении его. Оно печатано было в первый раз от 7 апреля по 20 мая 1649 г.; а затем, когда все экземпляры быстро разошлись, то в том же 1649 г. Уложение напечатано во 2-й раз с 26 августа по 21 декабря (с некоторыми изменениями и поправками в редакции статей). Когда было сделано 3-е издание Уложения при Алексее Михайловиче, неизвестно. С тех пор печатание законов входит необходимым условием в состав публикации законов.
Источники Уложения отчасти указаны были законодателем при назначении редакционной комиссии, отчасти взяты самими редакторами. Это: 1) Судебник царский и Указные книги приказов; первый составляет один из источников гл. X Уложения – «О суде», которая, сверх того, по всей вероятности, черпала из Указных книг приказов судных (ныне утраченных). Указные книги послужили источниками каждая соответствующей главе Уложения [80] . 2) Источники Уложения греко-римские взяты из кормчей, а именно из эклоги, прохирона, новелл Юстиниана и правил Василия В.; из них более обильным источником был прохирон (для гл. X, XVII и XXII Уложения); новеллы послужили источником гл. 1 Уложения («О богохульниках»). Вообще же заимствования из кормчей немногочисленны и фрагментарны и иногда противоречат постановлениям, взятым из туземных источников о том же самом предмете и включенным в то же Уложение (ср. гл. XIV ст. 10 Уложения с гл. XI ст. 27). Многие черты жестокости уголовного права проникли в Уложение из кормчей [81] . – 3) Обильнейшим источником Уложения был Литовский статут 3-й редакции (1588 г.) [82] Заимствования из статута отмечены (но далеко не все) на подлинном свитке Уложения. Путь для заимствований был облегчен тем, что уже раньше (как сказано) приказные дьяки брали и переводили из статута некоторые пригодные артикулы. Способ заимствования разнообразен: иногда заимствуется содержание статута буквально, иногда берется только система и порядок предметов, иногда заимствуется только предмет закона, а решение дается свое; большей частью Уложение дробит один артикул на несколько статей. Заимствования из статута иногда вводят Уложение в погрешности против системы и даже разума узаконений. Но вообще статут, как памятник также русского права, весьма сходный с Русской Правдой, может быть признан почти туземным источником Уложения (см. наше исследование: «Уложение и Литовский статут» в сб. гос. знаний. Т. IV. 1877). – Несмотря на такое множество заимствований из чужих источников, Уложение не есть компиляция иноземного права, а кодекс вполне национальный, переработавший чужой материал по духу старомосковского права, чем он совершенно отличается от переводных законов XVIII в. – 4) Что касается до новых статей в Уложении, то их, вероятно, немного (некоторые из них указаны выше, как составленные по просьбам земского собора); надо думать, что комиссия (до собора) сама не сочиняла новых узаконений (кроме заимствований).
80
Указаная книга земских приказов частью вошла в гл. X Уложения, именно теми узаконениями, которые попали в нее о гражданском суде (ст. X = гл. X Уложения ст. 109, 112, 116, 117, 118, 261, 262, 264, 151). Уставная книга разбойного приказа почти буквально переписана в гл. XXI Уложения: «О разбойных и татиных делах», лишь с некоторыми дополнениями (ср. Уст. кн. ст. 1–7 с Ул. XXI, ст. 35–42; Уст. кн. ст. 11–35 с Ул. XXI, ст. 43–65; Уст. кн. ст. 36–40 с Ул. XXI, ст. 8-14 и т. д.). Указная книга приказов холопьего суда послужила одним из источников гл. XX Ул. «Суд о холопех», которая, впрочем, несравненно обширнее ныне известной Указной книги; надо думать, что эта книга дошла до нас далеко не в полном виде. Указная книга поместного приказа вошла в гл. XVI и XVII Уложения («о поместных землях» и «о вотчинах»).
81
См. указание (преувеличенное) византийских источников Уложения в книге Н.И.Тиктина: «Византийское право, как источник Уложения 1648 г. и новоуказанных статей». Одесса, 1888. Существует (ошибочное) мнение о заимствовании системы Уложения из Юстинианова кодекса.
82
Именно из него прямо или косвенно заимствована вся первая часть Уложения (гл. II–IX), касающаяся государственного права (гл. II–IV переделывают разд. 1 ст.: «Ображение маестату», т. е. оскорбление величества, именно гл. 1 соответствуют, арт. 3, 5 и 11; гл. III Уложения соответствует арт. 9-10; гл. IV– арт. 16; гл. V– арт. 17; гл. VII Ул. – разд. II Лит. стат. «О обороне земской»; гл. IX Ул. передает содержание арт. 29, 30 разд. I). Затем почти целиком заимствована из статута (из разд. XI) гл. XXII Уложения, в которой содержится дополнение туземных уголовных законов иноземными. Здесь Уложение большей частью смягчает варварский дух уголовного права, проникший в статут из саксонского зерцала. В остальных частях Уложения есть отдельные заимствования из статута, особенно в гл. X.