Очарование разных широт
Шрифт:
Мы пошли вокруг озера, пробираясь через скользкие стволы поваленных деревьев, в огромном количестве заполнивших прибрежный лес. Вскоре причина такого «бурелома» стала ясна: мы вышли к бобровым запрудам. Их было несколько, по принципу ступеней, то есть каждая последующая запруда была выше предыдущей примерно на полметра. На середине самой большой запруды виднелась большая хатка – собственно, резиденция бобров. Вокруг был основательно подпорченный лес. На торчащих повсюду «огрызках» деревьев четко обозначены следы зубов. Как выяснилось, местные ученые завезли бобров в национальный парк «Огненная земля» с самыми благими намерениями, заботясь о сохранении и разнообразии природы. Однако шустрые грызуны быстро освоились на новой территории и приступили к массовой «порубке» леса. В итоге этим, не до конца продуманным вмешательством, человек нанес существенный ущерб локальной экосистеме.
Бобровая «работа»
Пройдя еще некоторое расстояние, наша группа расположилась на привал. Все достали сухие пайки, выданные нам утром. Удивительное ощущение: обедать в заповедных лесах Патагонии. Начинаешь действительно чувствовать себя первопроходцем, Амундсеном, если хотите, – ведь именно его именем был назван этот день нашей экспедиции. Состоялась дискуссия – идти ли дальше или возвращаться. Было решено пройти еще немного. И хотя в итоге мы так и не дошли до местного ледника, но посмотрели путь, по которому двигались вниз ледовые массы в доисторические времена. На своем пути ледник оставил множество огромных валунов. При взгляде вниз открывался потрясающий вид на бирюзовое озеро и заболоченное плато.
На обратной дороге я споткнулся и немного расшиб колено. Однако в целом мы успешно добрались до собачьего питомника, где нас ждал сюрприз. В просторном деревянном павильоне были накрыты столы с аргентинскими закусками: сыром, остро-кислой колбасой, нарезанной кубиками, домашними пирожками и прочим разносолом. Тут же смуглый бармен наполнял кружки местным разливным пивом – светлым и темным. Пиво было просто супер. После третьей кружки темного нега и блаженство разлились по уставшему после похода телу. В тот момент мне было просто очень хорошо. Еще пара подходов за пивом, сигарета – и вот я уже сижу в мягком кресле автобуса, везущего нас обратно в гостиницу.
21 февраля нам предстояло отплытие в Антарктиду. Выписавшись из отеля, мы направились в город, где в здании старинной гарнизонной тюрьмы (ныне – музей) Роберт Свон прочитал краткую лекцию о проливе Дрейка, сопровождаемую показом устрашающих кадров: волна размером с пятиэтажку обрушивалась с неимоверной силой на нос судна. После этого мы отправились гулять по Ушуайе. На центральной улице Сан Мартин, где расположилось большинство торговых точек, нам встретились люди, одетые в костюмы бобра и пингвина – главных тотемов Ушуайи. Пообедать мы зашли в характерное аргентинское заведение. В нем на углях жарились цельные туши ягненка и теленка. За двадцать песо (чуть меньше семи долларов) можно неограниченное число раз просить человека, готовящего мясо, положить понравившийся кусок. Кроме того, за эти же деньги в распоряжении посетителей приличный салат-бар с закусками и гарнирами. Вино и пиво оплачивается отдельно, но тоже по очень скромным расценкам. Мне особенно понравился кусочек молодого барашка, но и все остальное было настолько вкусным, что я натурально объелся.
После обеда мы направились в порт, откуда стартуют морские переходы в Антарктиду. Любопытно, что у пирса были пришвартованы корабли с российскими флагами и с русскими названиями, вроде лайнера «Любовь Орлова». Среди других океанических красавцев нас ждал наш корабль.
Судно «Ушуайя» долгое время использовалось в научных целях, а после капитального ремонта стало достаточно комфортабельным транспортным средством для доставки экспедиций и туристических групп к берегам Антарктиды. Конечно, оно не является ледоколом в полном смысле этого слова, но позволяет спокойно проходить заполненные обломками льда участки моря. Имеющееся на борту оборудование обеспечивает высокий уровень безопасности путешествий. Мы сфотографировались всей командой у трапа и поднялись на борт. Меня поселили в каюте вместе с сотрудником Бритиш Петролеум Гарри Хершем. В маленьком помещении, в принципе, есть все для более-менее комфортного путешествия. Двухъярусная кровать (я с истинно русской щедростью отдал нижнее место Гарри), стол, шкаф, умывальник, совмещенный с душем туалет на две каюты. Располагаемся, звучит прощальный гудок – и вот мы отплываем. Впереди нас ждет инструктаж по безопасности. Нам объяснили правила пользования спасательными жилетами, показали самоходные закрытые спасательные шлюпки и самораспаковывающиеся круглые плоты.
Экспедиционный корабль
Пролив Дрейка
Пройдя пролив Бигля, около полуночи мы вошли в знаменитый пролив Дрейка. Некоторые участники экспедиции стояли на палубе и любовались непривычными созвездиями Южного полушария, а волны становились все больше и больше. Шторм в 4—5 баллов – обычное состояние для пролива Дрейка, и нам повезло, что во время путешествия волнение не превышало трех баллов. Однако качало сильно, многие люди все два дня, пока мы проходили Дрейк, пролежали на кроватях. В каютах падали стулья, вещи оказывались на полу, в столовой билась посуда. Утром Роберт Свон изумился, что на завтрак пришла целая половина команды. Ведь, по его словам, обычно на первый завтрак в проливе Дрейка приходит не более десяти человек.
Следующие два дня часть команды провела в горизонтальном положении, несмотря на таблетки, пластыри и уколы от морской болезни. Мой сосед Гарри не вставал с кровати даже для посещения столовой. Остальные смотрели кино на большом плазменном экране в кают-компании и дискутировали в сформированных Робертом Своном рабочих группах.
Пролив Дрейка редко бывает спокоен
Антарктида
23 февраля, поздно вечером, мы подошли к острову Короля Георга, где расположена российская антарктическая станция «Беллинсгаузен». Приятным событием этого дня было и то, что наши русские девушки не забыли поздравить нас, мужиков, с Днем защитника отечества. Они даже умудрились подарить нам сувениры, специально приобретенные в Ушуайе. За это дело мы выпили виски. Передовой отряд экспедиции осуществил ночную высадку на берег, чтобы подготовиться к приему остальной команды.
Утром настал и наш черед садиться в «Зодиаки». «Зодиак» – это резиновая лодка с жестким плоским дном и мощным мотором «Mercury», с помощью которой осуществляются высадки с корабля, который не может подойти вплотную к берегу. Среди «пилотов» «Зодиаков» была даже одна дама, Сусанна, бывший ученый-биолог, вышедшая замуж за помощника капитана и теперь бороздящая вместе с супругом океанические просторы на правах барменши и водителя «Зодиака». Чтобы разместится на «Зодиаке», приходится спуститься по трапу почти до уровня воды и очень аккуратно приземлить свою пятую точку на надувной резиновый борт. Но вот мы уже устремляемся к берегу, где нас встречает первый пингвин. Мы решили, что сегодня он – дежурный по встрече туристов. Вдоль берега две широких цветных полосы – красная и желтая. Это оставленная приливом морская капуста.
Станция «Беллинсгаузен»
Подошли к домикам-контейнерам нашей антарктической станции. Роберт Свон послал российскую часть экспедиции устанавливать контакт с полярниками и «держать руку на пульсе» на случай всяких непредвиденных ситуаций. Первый же встреченный нами человек, узнав, кто мы, широко улыбнулся и пригласил войти в домик. Не успели мы разуться, как к нам вышел Алексей Владимирович, начальник станции. Он показал помещения станции: рабочие места ученых, бытовые помещения, гостиную с большим плазменным телевизором. В гостиной мы встретили Зиновия Кривецкого, героя «Mission Antarctica». Через его руки прошли те самые полтора миллиона тонн отходов, вывезенных командой Свона-Малахова из Антарктиды. Я знал Кривецкого еще по нашим рязанским делам (он помогал с ремонтом одного бизнес-объекта) и поэтому встреча с ним на таком расстоянии от дома была вдвойне приятной и трогательной. Обитателям станции уже передали наши гостинцы в больших коробках. Каждый из участников экспедиции выбирал подарки самостоятельно. Игорь Честин, к примеру, передал диск с песнями Высоцкого, а я – водку, перелитую в пластиковую бутылку, и бабаевские шоколадки.
Испив горячего чая с российскими исследователями, мы направились осматривать окрестности. Знаменательный факт: на станции «Беллинсгаузен» установлен памятный столб, к которому прибиты указатели с названиями трех десятков городов и расстояниями до них. И на фоне других гордо смотрится табличка «РЯЗАНЬ 14450 км».
А на пригорке расположилась небольшая православная часовня. Она сделана из деревянных бревен и оборудована колоколами. Два прикомандированных священника ведут службы по выходным и праздникам, а в остальное время делят кров и трапезу с сотрудниками станции «Беллинсгаузен». Специально для нас батюшки отперли часовню и произвели несколько ударов в колокола – над островом разлилась густая и пронзительная музыка перезвона. Рядом с часовней вальяжно прогуливались два окольцованных поморника, немного напоминающих смесь курицы и голубя. Оказалось, что наши ученые подкармливают этих птиц хлебом, поэтому поморники стали почти ручными, постоянно гуляют рядом со столовой и сопровождают россиян по ближайшим окрестностям.