Очарованная вальсом
Шрифт:
В любом случае сомнений не было: если бы Ричард и Ванда смогли пожениться, Гарри охотно бы взял на себя обязанности повара, домашней прислуги и, если понадобится, няньки и выполнял их с тою же преданностью, не перестав демонстрировать острый ум и остроту языка. Только зачем тебе такой вот слуга, если у тебя нет своего дома, горестно укусил себя Ричард за больное место…
И вздохнул, продолжая месить ногами снежную кашу с завистью к тем, кто пролетал мимо в каретах или санях. А мог бы и он катить сейчас в таком экипаже, если бы остался
К дому баронессы Ричард добрался ближе к обеду; Ванда уже ждала его. Она сразу же догадалась по выражению его лица, что свидание с Талейраном закончилось крахом, и не стала задавать глупых вопросов, просто подошла и обвила руками его шею.
Ричард был так расстроен, что в первую секунду даже не ответил на нежность Ванды, но потом спохватился, прижал ее к себе, поцеловал.
— Найдем еще что-нибудь. Обязательно найдем, — прошептала Ванда, хотя он так и не проронил ни слова.
— Глупо было тешить тебя пустыми надеждами, — грустно ответил Ричард.
— Не стоит терять надежду из-за одной маленькой неудачи, — ответила Ванда.
В ее голосе прозвучала такая решимость, словно она повзрослела за эти несколько дней. Любовь сделала ее более зрелой, и Ричарду на секунду стало жаль, что Ванда больше не та наивная восторженная девочка, которую он встретил тогда на маскараде. Но только на секунду. Теперь он знал, что рядом с ним женщина, о какой он мечтал, женщина, на которую он может положиться, как на самого себя, не очередная любовница, но спутница на всю жизнь.
— Я люблю тебя, — прошептал он, и Ванда улыбнулась ему в ответ, и все невзгоды улетели прочь и были забыты в эти минуты.
— Мы с баронессой ездили на виллу Реннвег, — доложила Ванда. — Князь Меттерних сегодня должен вернуться, и завтра мы сможем увидеться с ним.
— Как мне к этому относиться? Радоваться? Быть в напряжении? — со вздохом спросил Ричард.
— Даже не знаю, — ответила Ванда. — Иногда мне кажется, что он поймет, когда я скажу, что мы любим друг друга, иногда думаю, что рассердится, потому что я подвела его. Я ведь давала ему обещание ни в кого не влюбляться…
Она подняла руку и прижала палец к губам Ричарда.
— Нет, не говори, что ты думаешь обо всем этом, — попросила она. — Я знаю, тебе не нравится задание, которое поручил мне князь Меттерних, но вспомни, если бы он не попросил меня помочь ему, я не попала бы на бал-маскарад, и мы с тобой могли никогда не встретиться. Это, как я уже говорила тебе, дорогой, Судьба.
— Да, это Судьба, — согласился Ричард, целуя ее пальцы. — Но теперь Судьба должна сделать следующий ход и помочь мне найти способ нас обеспечить.
— Я должна молить бога об этом, — серьезно ответила Ванда. — Надеюсь, мои мольбы не останутся неуслышанными.
Он снова крепко обнял ее, но тут их позвали обедать, и они отправились в столовую вместе, и их лица светились таким счастьем, что баронесса опять испустила томительный вздох по своей давно
Вечером баронесса взяла Ванду с собой на прием, куда не был приглашен Ричард, и, поскольку одиночество усугубляло его тяжкие думы, он решил развеять их верховой прогулкой по Пратеру, надеясь при этом встретить кого-нибудь, кто мог бы оказаться полезен в сложившейся ситуации.
Но хотя переговорил он со многими, а еще больше перецеловал ручек, раскланялся с несколькими государями, вечер оказался потраченным впустую. Вскоре он устал сыпать любезностями и свернул в сторону от запруженного людьми Пратера. Выехав за город, он пустил лошадь прямиком к лесу.
Здесь Ричард отпустил поводья, предоставив лошади самостоятельно выбирать путь, и долго скакал по заснеженным тропинкам мимо голых деревьев и возвратился домой уже в сумерках. Въезжая в город, он чувствовал себя освеженным и ободренным, предвкушая, как они с Вандой проведут остаток вечера дома, вдвоем…
Сумерки опустились над крышами домов, на небе зажглись первые вечерние звезды. Ричард поймал себя на том, что насвистывает какой-то мотив, и узнал его. Это была мелодия вальса, который они с Вандой танцевали в ту первую памятную маскарадную ночь. Этот вальс связал их волшебными нитями, которые не будут разорваны никогда. И пусть эти чувства сродни патетике, он не готов от них отказаться.
Ричард свернул на подъездную дорожку, ведущую к дому, и соскочил с седла возле крыльца. Удивленно оглянулся, не увидев поблизости Гарри — тот обычно всегда дожидался хозяина на конюшне, болтая о том о сем с грумами. Гарри всегда сам встречал Ричарда, ибо не слишком доверял грумам — они беспечны и ленивы повсюду, будь то Англия или Вена.
Привратник открыл ему, и яркий луч света, вырвавшись из передней, ударил его по глазам. Увидев Ричарда, привратник отдал приказание дежурному лакею, тот исчез, а через несколько секунд появился грум и принял поводья у Ричарда.
Ричард поднялся по ступеням в холл. В ту же секунду из внутренних помещений появился Гарри.
— Что случилось, командир? — спросил он. — Вы что, не встретили вашу даму?
— Кого не встретил? — не понял Ричард.
— Графиню, кого же еще? — вытаращился на него Гарри. — Она получила ваше сообщение и была очень рада узнать, что вы ее ожидаете.
— О чем ты толкуешь, дьявол тебя побери? — мгновенно вскипел Ричард. — Я не посылал никому никаких сообщений! Ездил кататься верхом. Ты сам видел, что я уехал после того, как Ванда и баронесса укатили в карете.
— Да, я знаю, командир, но примерно час назад они вернулись, а потом подъехал на санях какой-то косоглазый тип и сказал, что вы послали его за госпожой Вандой и ожидаете ее в Хофбурге. Она уехала с ним.
— В Хофбург?
— Да, командир.
— Ты уверен?
— Провалиться мне на этом месте! Сначала мне самому это показалось странным, но потом я подумал, что обед есть обед, и неважно, кто за него платит.