Очарованные
Шрифт:
...Надо найти в себе силы и поговорить начистоту! Дать ему, наконец, свободу.
Но стоило Лизе представить их последний разговор, как она мгновенно почувствовала: он не состоится. Даже разговор. А тем более она не представляет для себя другой жизни – жизни без Саши. Она не сумеет отпустить его на свободу!
Как это объяснить? Эгоизмом? Любовью? Боязнью одиночества? А может, просто Лиза из числа женщин, которые не могут существовать без семьи?
Но семью на худой конец можно попробовать создать с Брэдом Питтом. Лиза опять забыла, как его зовут по-настоящему. Ах да, Олег! Невзрачное имя...
До чего странно, причудливо складывается ее судьба! Как в мировом историческом процессе: серьезные события обречены на неизбежное фарсовое повторение. После первого развода – брак с Сашей, брак по взаимной сумасшедшей любви. А если она теперь разведется с ним и выйдет замуж за Олега Руднева, что же это получится, как не фарс? Ведь даже об их единственном свидании Лиза не может вспомнить без краски стыда.
Дурочка! Да разве это способ – клин клином? Нет, это в сказках или в плохом кино героини влюбляются в первых встречных и оказываются в выигрыше. А в жизни за такие поступки остается только краснеть.
Их единственное свидание – это же километры сплошных неловкостей! Чего стоит одна закомплексованность Руднева, в самые неподходящие моменты оборачивающаяся чрезмерной откровенностью! Про мадам из Белгорода ему уж точно не следовало ей говорить... Боясь обидеть Руднева, выдав свое недоумение, Лиза в конце концов нашла «отличный» выход – напилась в том погребке.
Пьяному море по колено! Под бренди с дурацким названием кальвадос (смесь кваса и кальсон!) Руднев начал восприниматься ею по-другому. И его объяснения в любви стало слушать приятно. И кокетничать с ним. И целоваться на фоне идиллического пейзажа. Сначала с опаской. Как это – целоваться с посторонним мужчиной? Потом с нарастающей страстью, с безоглядной жадностью. Будь что будет! Еще! Еще! И если бы из ресторана он пригласил ее к себе, она не отказалась бы. С восторгом поехала бы, повалилась в его объятия и до утра слушала его признания...
Утром наступило похмелье. Тошнило, болела голова, мучил, обжигал, душил стыд. За себя и за этого закомплексованного. Перед глазами все время неотвязно вставала одна и та же картина. Полутемный салон автомобиля. Лиза, глупо смеясь, кладет голову на колени Руднева. Он порывисто наклоняется над ней... его ласки уже нельзя назвать платоническими, она стонет в его объятиях, обнимает за шею, притягивает к себе...
– Это как наркотик! – не сдержавшись, объяснила Лиза Садовниковой. – Его похвалы оказались хуже кальвадоса. Более сильнодействующими.
– Это нормальная человеческая и женская потребность! Тебе просто не хватает обожания. А этот Брэд Питт, судя по всему, не так уж и глуп. Сумел же взять правильную ноту! Он тебя согреет... Ты от своей депрессии отойдешь!
– Но если у нас с ним так пойдет дальше, – Лиза почти защищалась от Садовниковой, – если так дальше пойдет... то я изменю мужу с этим дурачком... А я совсем этого не хочу!
– А ты попробуй с Олегом... – вела свою линию Садовникова. – Хороший секс еще лучше хороших слов! Не останавливайся на полдороге.
Именно Светкин цинизм окончательно отвратил Лизу от Руднева. Нежные слова Олега и даже хороший секс с ним – не те лекарства, которые спасут ее от депрессии. Не надо
В тот же день Лиза объяснилась с Рудневым. Не приходите! Не звоните! Не приглашайте! Ничего этого не надо! Вы должны устраивать свою жизнь, а у меня семья, взрослая дочь и скоро уже появятся внуки!
Самое странное, что Руднев почти не спорил с ней, но и не отставал. Караулил ее у ворот клиники, звонил, посылал букеты через охрану. Несколько раз она выставляла его из кабинета, в последний раз пригрозив серьезным скандалом.
– Вы не здоровы! – Не сдержавшись, Лиза хлопнула дверью кабинета.
Уходя с работы, она предупредила администратора и охранника: Олега Руднева в фитнесцентр не пропускать, помочь ему здесь бессильны, он только от работы зря отрывает людей. Но вечером Руднев позвонил ей домой по городскому телефону – что само по себе было верхом наглости – и заявил, что все равно изыщет способ видеться с ней.
– Это ваше право, – устало ответила Лиза. – Но вы же понимаете, что я этого не хочу!
– Хотите, – упорствовал Руднев. – Вам только предрассудки мешают.
А если взять и выйти за него замуж? – думала теперь Лиза. Ну да, это как раз и будет тот самый фарс. Чудак с внешностью американского киноактера на семь лет моложе ее. Игра, фальшивая, глупая игра! Игра без всякого вдохновения. Зачем? Назло Аретову?
Ей вдруг захотелось рассказать Саше, как она устала. От депрессии, от его молчания, от хитроумных и назойливых ухаживаний Руднева. Пускай он и разлюбил ее, но неужели она не вправе рассчитывать на простое человеческое участие?! Лиза уже протянула руку к мужу, но быстро отдернула ее. Она ничего ему не скажет!
Затем тихонько встала и закрыла дверь на балкон.
Глава 20
Это была первая маленькая победа. Вечером Александр Васильевич не поехал в Перепелкино. Сразу после работы отправился домой.
По дороге, уже при въезде в Бутово, он остановился и выкинул в кювет свою игровую одежду.
В машине после этого словно очистился воздух. Александру Васильевичу стало легче.
Однако уже в гараже, когда оставалось только запереть машину, щелкнув брелком сигнализации, Александра Васильевича бешено потянуло к Тане – в последний раз!.. А по пути надо будет захватить свою одежду, пока она окончательно там не пропылилась...
– Нет... Не бывать врагу в столице... – неуверенно произнес Александр Васильевич и нашел в себе силы щелкнуть по брелку.
Машина прощально мигнула ему сразу всеми указателями поворотов, и он двинулся домой.
«Зачем мне все это нужно?! – убеждал себя Александр Васильевич. – У меня есть свой дом, законная, любящая жена. А главное – верная! И я иду к ней. Только с ней мне будет по-настоящему хорошо и спокойно». Последнюю фразу он произнес трижды – как заклинание.
Но Александр Васильевич продолжал чувствовать недостаток игровой остроты, ставшей уже привычной. И у него началась ломка. Как человек неглупый, он знал, что она начнется, но не предполагал, что так быстро. Настырно замелькала мысль: «А завтра я все же съезжу в Перепелкино». И Александр Васильевич с нею вроде согласился.