Очаровательное самоубийство в кругу друзей
Шрифт:
Полковник объявил представителям кантона, что, так как дело приняло неожиданный и серьезный оборот, он вынужден изменить свои планы. Массового самоубийства в Мюнстере не будет, так что господа могут спать спокойно. В Финляндии в случае траура игры всегда отменяются, где бы они не проходили.
Хаутала предложил Анонимным Смертникам отправиться на автобусе через Францию и Испанию в Португалию.
— Почему туда? — заворчал Корпела. Его можно было понять — до португальской границы еще сутки непрерывной езды.
Ярл Хаутала сказал, что в Португалии, в местечке Алгарви, на западном берегу есть мыс Сагреш,
Хаутала обещал позаботиться о теле сухопутного капитана, если все остальные отправятся из этой несчастной земли в Португалию, на солнечный берег Атлантики.
Полковник решил ехать.
— Утром в шесть, сразу после завтрака, соберем лагерь и в путь.
Старики кантона опустились на колени перед трупом капитана, скрестили руки на груди и обратили полные слез глаза к звездному небу. Они благодарили милостивого Господа за то, что финны решили покинуть их деревню и кантон. Они даже пообещали купить на средства кантона цинковый гроб, в котором тело несчастного будет предано матери-земле.
Глава 32
С утра автобус-смертник покинул Мюнстер и злобно рванул вниз. В Женеве самоубийцы были уже в девять. Там Корпела заправился. Полковник с проректором Пуусари вышли из автобуса-они договорились полететь в Лиссабон на самолете. У полковника были на то свои причины — он хотел побыть вдвоем с Хеленой Пуусари.
Договорились встретиться через неделю на мысе Конца Света. Корпела поинтересовался, где именно полковник и проректор будут ждать Анонимных Смертников. Полковник сказал, что они поселятся в самом южном отеле Европы, если таковой найдется.
Итак, полковник и проректор полетели в Лиссабон, правда, через Лондон, а оттуда поехали на туристическом автобусе в Сагреш, в трехстах километрах к югу от столицы. Парочка поселилась в отеле «Риома-ри», который, без сомнения, был последним пристанищем на южном направлении.
Через четверо суток вечером во двор отеля въехал автобус Корпелы. Встреча была радостной. Полковник устроил в зале отеля праздник по случаю приезда друзей: на стол выставили различные морские деликатесы и местное белое вино.
Путешественники были в хорошей форме, несмотря на 3500 километров, которые они проехали без остановки. Корпела сказал, что они с Корваненом по очереди сидели за рулем. Они ехали через Лион и Барселону, оттуда в Мадрид, далее — в Лиссабон — и вот они здесь. В Мадриде в финском посольстве взяли свежие газеты. Главной новостью в прессе было исчезновение Уулы Лисманки. На родине его объявили в розыск. Оказалось, что он украл у какой-то американской съемочной группы сотни тысяч долларов. Прочитав газеты, Уула согласился принять участие в массовом самоубийстве.
Но тут сомневаться в целесообразности самоубийства начали все остальные. Один за другим они стали высказываться в том смысле, что мир все-таки неплохое место, стоящее того, чтобы здесь жить, и проблемы, которые в Финляндии казались невыносимыми, отсюда, с другого края Европы, кажутся пустяковыми. Длинный путь вместе с товарищами по несчастью возродил в них желание жить. Хорошая компания вернула чувство собственного достоинства, расширила взгляд на мир. Жизнь обрела новый смысл. Будущее казалось гораздо светлее, чем они могли себе представить еще в начале лета.
Не последнюю роль в повышении общего тонуса сыграл и горе-оптимист Сеппо Сорьонен. Во время долгой дороги он по привычке развлекал Анонимных Смертников забавными историями. Когда они проезжали по Испании с ее оливковыми долинами, Сорьонен стал вспоминать финские разносолы, с которыми познакомился еще в детстве в Карелии.
Сорьонен рассказал историю о некоем Сухонене, владельце огромного дома где-то в Нурмесе, у которого, к сожалению, был только один наследник, и тот — дочка. Девица была худощава и не то чтоб очень красива: кривые ноги и вспыльчивый характер, как у многих дочерей богатых отцов. Кандидатов в мужья она прогнала одного за другим, пока в конце пятидесятых какому-то бродяге не удалось ее совратить. Су-хонен не стал сильно горевать, а устроил для дочери и бродяги самую грандиозную за последние сто лет свадьбу. Пригласили жителей со всей Северной Карелии. Праздновали трое суток, а угощение прославилось на всю страну.
На праздничный стол во дворе дома, в тени берез, выставили всевозможные финские деликатесы. Там была и рыба всех сортов: тушеный сиг, прибрежная рыбка, соленый лосось, корюшка в горчице, рулеты из корюшки, копченый сиг, зажаренный в печи судак, запеченная щука и запеканка из лосося. В больших мисках — икра и сметана, соленые огурцы, мед, консервированный лук, каша из толокна, квашеная капуста, соленые грибы, маринованная свекла, помидоры, тертая репа и винегрет с селедкой.
Кроме рыбы, гостям предложили несчетное количество мясных блюд: бараньи ребра, копченое мясо, копченое оленье жаркое-сяря в больших деревянных корытах. Были поросята, целиком зажаренные в печи, жаркое из зайца, лосятина в горшочке, дичь, приготовленная разными способами. Студень, тушеная капуста с бараниной, печной сыр, [20] запеканка из брюквы, блины… и, конечно, гора карельских пирожков с соусом из масла и измельченных яиц.
20
Такой сыр готовится из молозива, которое ставят в печь, чтобы оно свернулось. Едят с молоком, приправленным сахаром и корицей.
Различная выпечка, торты и печенье с корицей, малиновое желе и кисели, разумеется, подавались с кофе, коньяком и ликерами. За хлевом для гостей поставили пятисотлитровую канистру с пивом — пейте на здоровье!
За три дня гостей за праздничным столом побывало человек триста. Но еды всем хватило!
Три дня народ ел, пил и прославлял молодоженов. Это была такая грандиозная свадьба, какой никто раньше не видывал. Хозяин за все платил с улыбкой. Он хвастался всем, мол, когда в большой дом приходит зять, не стоит скупиться. Пусть знает, куда попал: где хорошо едят, там усерднее работают. Бродяга кивал в ответ на речи хозяина. Ответственность за содержание дома взвалили на него всей провинцией.