Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Авалон
Шрифт:
— Хорошо, — я ободряюще улыбнулась ей, подумав, что не стоит отпускать романистку жульничать в одиночестве. В конце концов, моя задача — пресекать беспорядки, а Марго с её фокусами, несомненно, была ходячим эпицентром любого беспорядка. — Только скажи, зачем тебе главный приз?
Романистка воспряла и, снова взяв меня под руку, потянула в обход толпы у арены для боёв, откуда слышались хрусткие удары. Мы обогнули зрителей, и Марго за плечи развернула меня в сторону стола, где на возвышении сидела Саския в центре монолитного кольца махакамцев.
— Мне нужно смыть с себя позор и довести
Решительно постукивая по столу кулаком, она что-то доказывала краснолюдам, и те уважительно смотрели на неё снизу вверх. Александра нигде не было видно.
— Саския сказала мне, что больше не нуждается в моих услугах! — голос Марго звенел от обиды.
— И как тебе в войне за неё помогут призовые фишки? — спросила я.
— В этом каменном городе меня преследуют сплошные неудачи. Мне нужно срочно преодолеть чёрную полосу и достичь полосы везения. Я хочу вновь ощутить вкус победы! — романистка побренчала своими бусами. — Если я получу главный приз, значит удача вернулась, и я снова смогу приняться за серьёзные дела.
Она многозначительно стрельнула взглядом в сторону Саскии.
— По-моему, пора оставить её в покое, — сказала я. — Ты сама говорила, что в безнадёжной битве самое важное — вовремя остановиться.
— Я не могла такого сказать! — с праведным негодованием воскликнула Марго. — Мы проиграли битву, но не войну! И даже если весь мир против меня, сдаваться — не в моих правилах.
— Делай, что хочешь, но я больше не участвую в твоих хитроумных комбинациях, — твёрдо сказала я. — Саския и Александр разберутся между собой без нашей помощи.
Романистка презрительно фыркнула.
— Северный ветер создал скеллигцев, а тебя, похоже, создал сквозняк!
— Твой план провалился, признай это. Саския уже признала.
— Как только я получу главный приз, то придумаю новый план, а ты не можешь отвернуться от меня в тот исключительный момент, когда я унижена и раздавлена!
— Ладно, — махнула я рукой, как обычно сдаваясь под её напором. — Начнём с приза, а там видно будет.
— Я знала, что ты меня не бросишь, — защебетала она, — мы же команда!
Мы подошли к наполненным водой бочкам, из которых ребятишки, заложив руки за спины, пытались выловить ртами плавающие яблоки. Марго встала в очередь на следующий раунд, и под дрожание медальона яблоки услужливо подплывали и поворачивались к губам романистки хвостиками. Зрители ворчали, Марго обменивала яблоки на фишки.
— А каков главный приз? — полюбопытствовала я, когда мы направились к жуликоватого вида напёрсточнику.
— Это тайна. Я видела только огромный сундук… Наверняка милые Бурдоны спрятали там что-то значительное — золотой самородок или набитый изумрудами ларец. А может быть, Саския отписала победителю полцарства, и там лежит дарственная? — размечталась романистка.
Я рассмеялась. Марго безошибочно пять раз подряд угадала под какой чашкой спрятан шарик и под одобрительный гул не столь удачливых зрителей поймала мужика за руку, когда тот, отчаявшись обмануть её ловкостью
— Возмутительно! — ругалась она, забирая банк. — До чего же люди склонны к обману!
Триумфальное шествие Марго к главному призу, сопровождаемое непрерывной пульсацией медальона, продолжилось. С завязанными глазами она расколошматила палкой соломенное солнце, набитое фишками, потом выкинула шесть шестёрок в кости, набрав наивысший балл. Стрелы из игрушечного лука, который она натягивала кое-как, летели точно в цель. Призовые деревяшки эльф, присматривающий за аттракционом, разделил пополам между нею и молоденьким скоя'таэлем, которого я видела несколько дней назад в таверне за столом Торувьель, и которому не требовалась магия, чтобы даже из детского лука попадать в яблочко. Похожий на итальянца, с вьющимися чёрными волосами скоя'таэль задорно подмигнул Марго, и она зарделась и растаяла, а он слегка поклонился и исчез в толпе.
Единственным состязанием, где романистка выиграла безоговорочно и честно, было соревнование в искусстве скоростного портрета. Кусочком угля размашистыми и свободными движениями Марго изобразила юную девушку, вызвавшуюся быть моделью, так одухотворённо и живо, что та без тени сомнения выбрала портрет авторства романистки и побежала хвалиться подружкам.
К сумеркам похолодало, а на свадьбе становилось всё жарче. В оранжевом свете факелов, привязанных к высоким шестам, блестели потом разгорячённые лица. Патрули работали в полную силу — выволакивали вусмерть пьяных к телегам, разнимали тут и там вспыхивающие драки. Пару раз мне пришлось покинуть Марго — сначала, чтобы прекратить склоку между торговками, которые вспомнили былые обиды и вцепились друг другу в волосы, а потом утихомирить Аксием мужика, который решил взять штурмом палатку с оружием, потому что ему почудилось, что в лагерь ворвались нильфгаардцы.
В темноту по направлению к Вергену уезжали повозки со стариками и детьми. Я нашла Марго в очереди к шатру с призами. На её деревянные бусы невозможно было добавить ни единой фишки. Призовой фонд уже порядком поубавился — дети расхватали сладости, исчезли ленты и отрезы тканей, в рядах бутылок с вином и настойками зияли прорехи. Женщина перед нами долго стучала по кастрюлям и сковородам, выбирая лучшую, а распорядитель, в котором я узнала краснолюда-трактирщика, пересчитывал фишки. В центре шатра на песке громоздился сундук с главным призом, увенчанный огромным белым бантом, которому позавидовала бы любая первоклассница. Марго толкнула меня в бок — сзади подошла её давешняя соперница в чепце, и на груди её покоилось и спускалось до пояса столь же наполненное, как и у романистки, ожерелье из деревянных дисков.
— Следующий! — гаркнул краснолюд, когда дама с кастрюлей удалилась. — Что пожелаете?
— Главный, пожалуйста, — торжественно произнесла Марго, снимая бусы с шеи.
— Главный! — крикнула особа с оборками и вывалила своё ожерелье с фишками на стол.
Краснолюд-трактирщик озадаченно почесал под бородой. Зрители заинтересованно заволновались и подались вперёд, заглядывая друг другу через плечи. В спину мне упёрлись чьи-то руки.
— Я была первой! — запротестовала Марго, повернувшись к трактирщику.