Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Авалон
Шрифт:
— Гипотетически ведь завидуешь? — испугалась я своего порыва, испугалась того, что открылась.
— Завидовала бы, если бы это было правдой, — ответила она. — Но ты была весьма убедительна! А ведь я уже подумывала вернуться к первоначальной версии — о ведьмаке и ведьмачке. Эта история была не так уж и плоха. Даже хороша! Я скучаю по тому ведьмаку, что придумала…
— Ведьмаки тоже живут долго, — сказала я, всеми силами поддерживая новый поворот разговора.
— Ты жила среди них, расскажи, какие они.
Перед
— Я расскажу тебе историю про одного ведьмака…
— Утешь моё сердце, — романистка положила подбородок на переплетённые пальцы и приготовилась слушать. — И пусть это будет лучший в мире ведьмак.
— Ты полюбишь его больше, чем того, которого придумала, — убеждённо сказала я и начала: — Эта история случилась не со мной, она случилась с моей сестрой. Настоящей сестрой.
— У тебя есть сестра? — воскликнула Марго.
— Нет. Она умерла на следующий день после битвы с Дикой Охотой, — сказала я. — Она умерла, а я осталась.
— Трагическая история… — романистка опять приложила к глазам платок. — Всё, как я люблю.
Дрова в камине прогорели, мы сидели в полутьме. Марго слушала, позабыв про перо и свиток, а я рассказывала о крепости в горах, снежной зиме, старом ведьмачьем учителе и его учениках, и о несчастливой любви неопытной ведьмачки и самого лучшего в мире ведьмака.
***
Утром, пока Марго ещё спала, я побежала на рынок за сладостями — скоро по домам пойдут дети, и горе тому, кто не сможет откупиться от них сладкой данью или не откроет дверь. По слухам в Саовину маленькие разбойники совершенно безнаказанно подбрасывали жадинам на порог дохлых крыс и вымазывали дверные ручки экскрементами. С неба сыпала мелкая белая крупа и таяла на камнях. Торговцы уже сворачивались, и я едва успела запастись мешочками с медовыми семечками, кедровыми и лесными орехами, вялеными ломтиками яблок и высушенными до состояния гальки сливами.
Сегодняшний день я решила провести дома. У меня была книга, были корзины с едой, горящий камин, и был саднящий зуд в груди, потому что обещанный день настал, а Иорвет так и не появился. Кроме того, Саовину праздновали по домам, в кругу семьи, и хотя бы на сутки мне хотелось оставить Эйлин с домочадцами в покое.
Расстелив у камина медвежью шкуру, я поставила рядом свечи и тарелку с сыром и улеглась в обнимку с книгой. В соседней комнате работала Марго, которая не отступила от заведённого распорядка даже в праздник. К полудню снег с дождём усилился, и в дверь постучали. Я бросилась открывать.
— Подавай сладость упырям на радость! — пропищал тонкий голосок.
На меня надвинулся Тим, на голове которого громоздилась, как гнездо, мокрая шапка из соломы, и оттого круглолицый малыш-краснолюд
— Кто не даст пышку, тому в лоб шишку! — угрожающе завопил Тим, и дети загудели, а Дин бил палкой по миске.
Я сделала вид, что не узнала их и что испугалась. Вынесла дары. Дети набили карманы, а потом довольные, с оглушающим звоном и дребезгом направились к кузнице Тита Сороки.
До сумерек в дверь непрестанно стучали, мои запасы иссякли, и от компании юношей и девушек в вывернутых мехом наружу тулупах пришлось откупаться медяками.
— Какая суета, — вздыхала Марго, прихорашиваясь перед зеркалом.
Декольте её чёрного с алыми вставками платья почти не оставляло простора для воображения.
— Уходишь? — спросила я.
— Пойдёшь со мной? — подмигнула она.
— Ни в коем случае!
— Если бы я не была уверена, что ты откажешься, я бы и не позвала. Гильем пригласил меня на тихий романтический ужин у него дома. Горячее вино, камин, крепкая мужская грудь, что ещё надо? — мечтательно сказала она и добавила: — Так что не жди меня до утра.
За романисткой закрылась дверь, и тут же в неё снова постучали. Неужели?
На пороге стояла Эйлин. Эльфийка вошла, сбила с капюшона воду.
— Мы ждали тебя, — сказала она на Старшей Речи. — Почему ты не пришла?
Я замычала в ответ что-то невразумительное, делая вид, что не могу подобрать слова на эльфийском. Рассмеявшись, Эйлин достала из-под полы плаща свёрток.
— Это тебе, — сказала она.
Я развернула знакомую ярко-синюю шёлковую ткань. Это оказалось длинное до пола платье лаконичного эльфийского кроя с запахом и с золотым узором из лоз по вороту, рукавам и подолу. Именно его вышивала Эйлин на встречах с подругами.
— Я буду рада, если ты будешь носить его и вспоминать нас, — сказала она.
— Конечно буду, — только и смогла ответить я, потому что очень хотелось зареветь. Я бросилась Эйлин на шею.
— Не забудь принести в дом новый огонь! — сказала она на прощание.
***
Я примерила подарок Эйлин и повертелась перед зеркалом. Плотная, но неимоверно гладкая ткань нежила кожу. В платье было не холодно и не жарко, в нём было ровно так, как нужно, и лучше быть не могло. И красивее быть не могло. «Эльфы знают толк в удовольствиях», — подумала я и повязала широкий вышитый пояс, решив, что не хочу переодеваться обратно. Вернулась к книге, но когда осознала, что в пятый раз перечитываю одну и ту же страницу, захлопнула её.