Очень грязная история
Шрифт:
Его скептический взгляд был весьма красноречив.
Будь проклят этот Зерхан! При отсутствии фактов, на голом энтузиазме, но я вытянула всю подноготную происходящего там. Говорить после этого, что не гожусь в сыскари, – отдавало позерством.
Шаевский моих душевых метаний словно и не заметил. Он вообще старался лишний раз не напоминать о тех событиях.
– Зато я вполне могу сойти за розыскника. А ты в это время поработаешь в моей тени.
Я прикусила губу, обдумывая предложение. Чем дольше размышляла, тем заманчивее выглядело.
Вот
Подошла вплотную к Шаевскому, приподнялась на носочки, наблюдая, как меняется выражение его лица, становясь из весьма равнодушного – предвкушающим.
Все-таки мы с ним нашли друг друга.
– Тебе Куиши не показался идиотом?
Виктор придержал за талию, потом, словно нехотя, отпустил.
– Был в ярости – точно, но чтобы идиот…
– Вот и мне не показался, – закончила я жестко. – Будешь докладываться Лазовски, предупреди, что без его решения мы в игру не вступим. – Помолчала, прикидывая, стоит ли связываться со Штормом или пока еще терпит. По всему выходило, что торопиться не стоило, нужную нам информацию можно было получить и другим способом. – Не хочешь озадачить Ромшеза подноготной нашего нового знакомого?
Виктор закатил глаза, развел руками и… кивнул. Тоже чувствовал, что пахнет жареным. Так или иначе, но мы окажемся втянутыми в эту историю. Чем больше будем знать, тем всем спокойнее.
– Через сколько мне тебя найти?
Я бросила на Виктора влюбленный взгляд. Где ж он раньше был?!
Усмехнулась собственной мысли. Он и Валанд были практически ровесниками. Но одного я воспринимала мальчишкой, другого – мужчиной. И даже причину знала. На одного реагировала живущая во мне шальная девчонка, которая грезила полетами и подвигами, другого продолжала вспоминать жаждущая стабильности и узнавшая цену любви женщина.
Шаевский как-то предлагал мне устроить случайную встречу с Марком, не верил сам, но пытался убедить меня, что чудеса случаются…
Рассказать о своем разговоре с врачом, который и вытащил Валанда, я Виктору так и не смогла. Вывод того был категоричным: этот участок памяти уничтожен полностью.
А познакомиться с ним вновь я не решилась. Страх оказался сильнее надежды.
– Дай мне часа четыре. Раньше не управлюсь.
Во взгляде Шаевского появилась нехорошая такая задумчивость.
– Ты хоть помнишь, что у нас с тобой нет дипломатической неприкосновенности? Если что, извинениями не отделаешься – вышвырнут за милую душу.
И все это, продолжая серьезно смотреть на меня.
– Никакого почтения к наставникам, – грустно вздохнула я. – Интересно, как я без тебя десять лет в службе существовала?!
Виктор все-таки не сдержался, улыбнулся.
– Ты, главное, не отключайся, чтобы если что…
– «Если что» на сегодня отменяется, – хмыкнула я и сбежала в комнату. Переодеваться. Предстоящая прогулка требовала чего-то более демократичного, чем наряд, который я использовала днем.
Когда вновь появилась в гостиной, Шаевский полулежал
Мой внешний вид его явно удовлетворил, выглядел он довольным.
Резкое движение кистью, я только и успела заметить, как на карте города потухли два из трех секторов.
Пришлось подойти ближе.
– Мог и спросить, – проворчала недовольно.
– Так не интересно, – отозвался Виктор, поднимаясь. Бросив планшет на кресло, подошел к столу. Отметив, как я поморщилась, нахмурился. – Ваша журналистская братия на трезвую голову секретами делиться не будет.
Усмехнулась. Горько.
– Это они ради Мирайи могли бы из шкурки вылезти, а ради непонятно какой – залетной, лишнего движения не сделают. На большее, чем просто познакомиться, я и не рассчитываю. Но если тебе будет спокойнее…
– Будет! – жестко отрезал Шаевский, на миг сбрасывая маску шалопая.
Если хотел напомнить, какой он на самом деле, зря старался. Ни на мгновение не забывала.
Объяснять и доказывать не стала. Просто подошла, стянула пиджак с одного плеча, подставляя его для инъекции.
Моя покладистость сделала свое дело, следующую фразу он произнес уже значительно мягче:
– Антидот капсулированный, рассчитан не только на алкоголь, но и на химию. – Я кивнула, мол, поняла, о чем именно он говорил. После некоторых веществ, вроде как случайно оказавшихся в твоем бокале, себя уже и не вспомнишь. – Держит восемь часов, при слабом опьянении нейтрализует без побочных эффектов, так что пару коктейлей ты себе можешь позволить без проблем. Чем выше концентрация…
Пришлось перебить, воспоминания о том, как мы надрались с погибшим на Зерхане Иштваном Руми, были еще достаточно свежи:
– Как скажешь… мамочка!
Вместо того чтобы меня одернуть, тот неожиданно расхохотался. Попыталась «поймать» ассоциацию – не смогла. Но выглядело настолько заразительно, что невольно заулыбалась и я.
Результат Шаевского не впечатлил. Сквозь смех прорыдал:
– Мамочка у нас с тобой теперь одна – Ровер. Еще бы узнать, с кем нагулял таких отморозков?
Тут уже не выдержала и я. Сначала кхыкала, пытаясь проглотить рвущиеся из груди стоны, потом буквально упала на Виктора, надеясь, что он удержит, а не рухнет на пол вместе со мной.
– Со Славой! Штормом! Больше не с кем!
Оставалось надеяться, что сам виновник веселья никогда не узнает о связи, которую мы ему приписали.
Когда убеждала Виктора, что моя затея – скорее попытка развеяться, чем задел на что-то серьезное, лукавила. Не сильно – откровенная ложь с Шаевским вряд ли прошла бы. Использовала недосказанность. В эмпатии он был сильнее меня, это накладывало определенные ограничения на наши взаимодействия, о которых я старалась не забывать.