Очень грязная история
Шрифт:
Интересно, если ему рассказать про Ровера, это смягчит мое наказание или…
Или! У этого хватит ума собрать оставшихся двух и отправиться к Лазовски, требовать объяснений.
– Ну, раз ты додумал, – я отвела его руку, освобождаясь, – может, я лучше помолчу?
Едва заметной улыбке, которая появилась на губах брата, не удавалось скрыть тревоги в его глазах.
– Я пошел мыть руки, а ты, – он аккуратно развернул меня и нежно подтолкнул в спину, – на кухню, на кухню. Мужчина жрать хочет!
Несмотря
Услышав, как хлопнула дверь ванной – его «помыть руки» выглядели как «принять душ», крикнула:
– Пить что будешь?
Стол накрывала на кухне, по-семейному.
– А что у тебя есть? – раздалось уже с порога.
Невольно оглянувшись, застыла. С голым торсом брательник выглядел сногсшибательно.
Заметив мой взгляд, Ярусь, проворчал вроде как удрученно:
– Мужика тебе надо, нормального. Чтобы на своих не заглядывалась.
– Так уже, – ляпнула я, только после этого сообразив, что попалась, как малолетка.
– Очень интересно, – протянул Ярусь, устраиваясь удобнее у косяка. Монументально так… Типа, композиция: я и… стена рядом.
Юмор у меня получался специфический. Кажется, всем участникам будущего отбора стоило начинать бояться.
– Ты не ответил, что будешь пить, – подмигнула я ему, демонстративно отворачиваясь. – И вообще, пока не женишься, я замуж не выйду.
– Так и я… уже, – довольно хмыкнул за спиной Ярусь.
Пусть говорит спасибо, что с самообладанием у меня все великолепно, а то бы остался без мяса.
– Родители знают? – поставив блюдо на стол и обернувшись, поинтересовалась я.
Тот мотнул головой.
– Нет, ты – первая.
– И кто она? – Если судить по тону, то походило на допрос, но Ярусь ничуть не обиделся. Мне тоже предстояло отчитываться… за многое.
– Будешь хорошо себя вести, завтра познакомлю.
– Ну, ты и идиот, Ярусик! – выдала я довольно грубо, заставив его посмотреть на меня заинтересованно. – Это вместо того, чтобы отправиться к ней, ты заявился ко мне?!
Хохотал он недолго, но самозабвенно. Потом, протянув лапищу, схватил меня за руку, подтянул к себе.
– Я тебе говорил, что люблю тебя?
Я обиженно вздохнула;
– Говорил.
– Тогда повторю, чтобы ты не забывала. – И, почти не сделав паузы, продолжил; – Она военврач, служит
– И на аттестацию тоже вместе с тобой, – проворчала я, отстраняясь.
– А что, – ухмыльнулся этот котяра, – Соболев – мужик нормальный. Если не злоупотреблять его нормальностью.
– Ага, – согласилась я, – нормальный. Ты есть-то будешь, или продолжишь убеждать меня, какой ты весь из себя?
– А я могу и то, и другое, – снова засмеялся Ярусь. Натянув футболку, которую я ему подала – точно знала, что будет меня смущать, – уселся на мое любимое место.
Все как всегда! И ведь не скажешь, что не осведомлен о моих привычках.
Пока ели, болтали о нейтральном. В основном о родителях. Со мной они многим не делились, как и братья, считая все еще маленькой, а вот для них табу отсутствовали. Особенно для того, который сидел напротив.
Пили вино, вспоминали детские приключения – проказливыми были все в нашей семье, – прекрасно понимая, что долго избегать той темы, которая волновала Яруся, не удастся.
Самое сложное брат взял на себя, просто не ответив на очередной мой вопрос.
– Лизи…
Кивнула, поднялась, прихватив с собой бокал вина, ушла в гостиную. Когда брат последовал моему примеру, я уже сидела в кресле, поджав под себя ноги.
– Ты помнишь, я тебе как-то рассказывала про полковника Шторма?
– Еще бы не помнить, – слегка разрядил обстановку Ярусь, – я тогда впервые видел свою сестру влюбленной.
– Давно это было, – протянула я, поднося фужер к губам.
Я была права: давно. Но не по времени, по произошедшим с тех пор событиям.
– И что Шторм?
Ярусю повезло. Про Славу ему было известно, но не так, как мне.
Со спецурой брату, конечно, приходилось сталкиваться по службе – с Валандом были знакомы он и Антон, – но вот этот конкретный полковник был для него лишь одним из многих. Единственное, чем выделялся, так теми чувствами к нему, которые вспыхнули и… погасли, оставив после себя понимание, как мне повезло. Шторм был слитком ярким, не заметила бы, как сгорела.
– Считай, что Соболев ему должен за спасение части своей армады.
Ярусь вздохнул, с прищуром посмотрел на меня.
– И ты в этом тоже принимала участие?
Кивнув, сделала еще один глоток.
– Мне страшно, Яр, – прошептала я, как выдохнула. Была уверена не только в том, что услышит, но и поймет.
Брат прошелся по комнате. Бокал в его руке казался крошечным и хрупким. Но это нисколько не мешало его рукам быть чуткими, а пальцам – виртуозными.
– Это хорошо, что тебе страшно, – остановился он, дойдя до окна. – Страх всегда заставлял тебя становиться собранной. – Он оглянулся. Улыбнулся грустно. – Ты меня почти успокоила.