Очень грязная история
Шрифт:
– Грегори я не доверяю, – ответил он жестко. И, не дожидаясь моего следующего вопроса, продолжил: – Тебе – тоже, но сына ты не обидишь.
Что ж… он был прав. Каким бы чудовищем ни был мальчишка, если понадобится, то от «второго» и Грегори я буду его защищать до последнего.
– Я не смогу… – В моем голосе был ужас.
– Если хочешь, чтобы он, – Ханри дернул рукой в сторону планшетника, – выжил, то сможешь.
Закрыла на мгновенье глаза, судорожно вздохнула, как если бы собирала мужество по крупицам.
– Мне нужно
Вот уж никогда не думала…
Я обманывала саму себя. Я могла и не думать, но была готова и к такому повороту событий, когда я и Ханри окажемся на одном поле.
– Оружие? – Его усмешка была язвительной. Длилось это недолго. Кажется, он вспомнил, что моей «родиной» были вольничьи угодья Гордона. – Плеткой пользоваться умеешь?
На его месте я бы мне и этого не доверила.
– Умею, – выпрямилась я, расправив плечи. Наглеть, так по полной. – Вашу жену убил тот… тип?
Я рисковала. Рисковала и собой, и Шаевским, и всей операцией. Что бы я ни говорила, но кинься он на меня, итог схватки мог оказаться каким угодно. Мой опыт… Его опыт… Непредсказуемо.
Непредсказуемым получилось другое…
Ханри не кинулся. Сжал голову руками, заскрежетал зубами. Губы побелели…
Еще одно чудовище! Но почему тогда у меня замерло сердце?!
Сопереживание? Нет! Скорее, очередная возможность убедиться, что за каждым навешанным ярлыком стоит множество «потому что» и «если бы».
Ханри и его сын были яркой иллюстрацией для подобных мыслей.
– Она просила, чтобы я дал ей умереть, но я не мог… Она была на испытаниях, модуль не сработал… – Его качнуло, но он устоял, с места не сдвинулся.
Я молчала, молясь всем известным мне богам, чтобы он не понял, кому и в чем исповедуется. А может, он и понимал, но догадывался, что другой такой возможности жизнь ему больше не предоставит.
– Единственный шанс – айо. Я его не упустил. Она выжила, но стала другой, словно те несколько минут смерти все-таки забрали ее душу. Что я только не делал, чтобы заставить ее забыть, помочь стать прежней! – Он сжал кулаки, пытаясь справиться с яростью, которая вспыхнула в его глазах. – Санни был моей последней надеждой.
И опять тишина. Лишь он и я. И всего два шага между нами.
– Она его не полюбила? – Пауза была слишком длинной и напряженной, я обязана была ее разбавить, сбив накал его чувств.
Не ошиблась, Ханри нужно было услышать чужой голос, чтобы не захлебнуться в собственной боли. Чем это могло закончиться, я боялась даже предположить.
Ханри посмотрел на меня, словно очнувшись от долгого сна.
– Она пыталась его убить, называла чудовищем.
Как же мне хотелось закрыть глаза, а открыв, понять, что все это было лишь сном. Тягостным, навеянным мешаниной из моих прошлых дел, из тоски, из осознания, что за красивой оболочкой может прятаться гниль неоправданных надежд, из следовавших одно за другим разочарований,
Увы, это было слишком просто, чтобы оказаться правдой.
– Дайрис, – тихонько позвала я, когда Ханри вновь ушел в себя. Дождавшись появившейся во взгляде осмысленности, продолжила, – я могу вас попросить?
На лице Ханри мелькнула тень брезгливости – мои интонации были ему противны, но он кивнул.
А мне большего и не надо было. Фактически он предложил мне сделку, я всего лишь пыталась ее закрепить.
– Если я уберегу Санни…
– Твой муж будет жить, пока жив мой сын!
Отсрочка! Так нужная мне сейчас отсрочка!
До контрольного времени нам оставалось продержаться тринадцать часов.
Когда мы вошли в комнату, Санни спал. Вроде уже и юноша, но, свернувшись калачиком в углу кровати, он казался совсем ребенком. Похожим на ангела ребенком.
Я знала, что это далеко не так, но глаза видели его попытку хотя бы вне собственного безумия укрыться от действительности, став похожим на того, кто еще безгрешен.
Ненавижу!
Это было неконструктивно, но разве чувства когда-нибудь отличались рациональностью?
Наше с Ханри появление мальчика не разбудило. Вряд ли причина была только в крепком сне, скорее, не обошлось без сильнодействующего снотворного. Еще бы понять, для кого это являлось необходимостью. Для самого Санни, его отца или… надзирателя?
Грегори тоже был там. Дремал, сидя в кресле у окна, огромного, во всю внешнюю стену.
Стоило створке уйти в сторону, тут же открыл глаза, но не шевельнулся, словно подтверждая мои предположения о хозяине. Поднялся он, когда Ханри дошел уже до середины помещения. Нехотя, вальяжно… Я для него уже не существовала, так что о соблюдении хотя бы внешних приличий речь не шла.
Кажется, Дайрис понимал это не хуже меня – жестом приказал остаться у двери.
Впрочем, он ничем не рисковал. Сбежать точно не выйдет, да и не решилась бы та, которую он считал своей жертвой, если только получить небольшой запас времени.
Мысли прошли фоном. Пропустить малейший намек на опасность грозило большими проблемами.
– Ты мне нужен, – бросил Ханри небрежно, пройдя мимо Грегори и остановившись у стола. – С Санни останется она.
– Тэдри…
Тэдри?! Имя «второго»?
Это не имело значения. Ханри взбесился мгновенно:
– Мне до демонов, что тебе приказал Тэдри! Ты! Мне! Нужен!
На месте Грегори я бы не стала перечить Ханри, уж больно убедительно выглядел он в своей с трудом сдерживаемой ярости.
Грегори идиотом не был.
– Я должен сообщить…
– Сообщишь! – опять оборвал Грегори Ханри. – Отдай ей плеть!
– Нет!
Ханри повторять приказ не стал, просто подошел, сорвал стержень вместе с висевшим на поясе чехлом, бросил на стол и первым направился к двери.