Очень опасная игра
Шрифт:
— Могу я чем-нибудь помочь? — вкрадчиво спросил Хартман. — На борту есть аптечка первой помощи?
Конечно, он мог бы помочь, и я не в силах был его остановить. Хартман неуверенно шагнул ко мне, его лицо выражало неподдельное сочувствие. Потом шагнул еще. Черт с ним, я слишком устал. Пусть кто-нибудь другой принимает решения.
Он сделал еще шаг в мою сторону. Я поднял револьвер и направил на него.
— Как ты мне собираешься помочь, приятель? Завладеть оружием и прекратить мои мучения?
Хартман замер, все еще оставаясь
— Ты все равно не переживешь эту ночь, — холодно бросил он.
— Не торопи судьбу. Можешь и сам не дотянуть до рассвета.
— Билл, я никогда не пытался тебя убить, — спокойно сказал Хартман. — Ты не сможешь так вот хладнокровно всадить в меня пулю.
— А что, по-твоему, я делал там в лесу?
— Но он стрелял в тебя. Это большая разница.
— Я дам тебе ружье. Ты сможешь отойти, повернуться в любое время и выстрелить. До твоего поворота револьвер останется лежать на том же месте. Принимаешь такие условия?
Он задумался, внимательно поглядывая то на меня, то на ружье у моих ног.
— Оно не заряжено, — неожиданно выпалил Хартман.
— Вот именно, — кивнул я.
Он немного успокоился.
— Ты этого не сделаешь.
— Может быть, и нет, но ты сделаешь.
Хартман оттащил в сторону железный ящик и сел на него.
— Ты хочешь заставить меня идти пешком?
— Что-то вроде этого.
Он подался вперед:
— Послушай, Билл, я знаю, что доставил тебе в прошлом массу неприятностей. Но на то были свои причины. Теперь я мог бы тебе помочь. Скажем, купить место на этом самолете. Я мог бы хорошо заплатить, очень хорошо.
Кажется, это мне уже было знакомо.
— Что значит «очень хорошо»?
— Десять тысяч фунтов.
— У тебя их нет.
— Теперь есть.
Я встал.
— А ну, открой этот ящик.
— Не глупи, Билл. Пора запускать мотор.
— Открывай.
Хартман вскочил на ноги.
— Ты сошел с ума, Билл.
— Открой!
Он безнадежно развел руками и ударил по замку. Ящик открылся со второго удара. Я подошел и откинул крышку. Она заскрипела и повисла на одной петле.
Внутри оказались обломки камней, к которым были привязаны проволокой какие-то грязные бирки, а кроме того, стопки полуистлевших бумаг, какие-то жестянки и несколько финских украшений. Следя за Хартманом краем глаза, я наклонился и взял одно из них.
Это был металлический диск неправильной формы примерно трех дюймов в диаметре с несколькими отверстиями и резьбой, образующей незамысловатый узор. Скорее всего, это было украшение магического бубна шамана из Лапландии.
У меня за спиной послышалось шуршание шагов. Это Джад тащил тело Хоумера, взвалив его на плечи: огромная, бесформенная фигура с трудом двигалась в тумане. Он осторожно опустил тело на землю в нескольких ярдах от меня и подошел ближе. Джад тяжело дышал, но не более того. Его лицо оставалось спокойным.
— Брось мне свою зажигалку, — сказал я.
Он удивился, но выполнил мою просьбу. Я поднял ее, зажег и поднес к диску. На грубой сероватой его поверхности были следы ржавчины. Я повернул его обратной стороной и увидел какие-то каракули. Тут мне стало понятно, что это кириллица.
«С горы Улда, — было написано по-русски. — Железо, медь, никель. 1910».
Я потушил зажигалку.
— Ну-ну, — протянул я. — Давно секретная служба стала заниматься поисками сокровищ?
— Что ты имеешь в виду? — резко бросил Джад.
Я пнул ящик ногой:
— Загляни-ка сюда и скажи, разве это он должен был тебе принести?
Джад нагнулся, порылся в ящике и выпрямился.
— Нет. Думаю, это совсем не то, чего мы ожидали.
И перевел взгляд на Хартмана.
— Так что это такое?
— Мне кажется, что это клад Волкова, — ответил я за него.
— А я думал, это просто легенда, — протянул Джад.
— И я тоже. Мне казалось, что это невозможно, потому что Волков был инженером, и у него просто не могло быть никаких сокровищ в виде золота или бриллиантов. Но никто не потрудился узнать, каким инженером он был. Отвечаю: Волков был горным инженером, а это и есть его сокровище — образцы пород.
Джад снова заглянул в коробку.
— Неужели это может чего-то стоить?
— У Хартмана нет сомнений на этот счет. Потому-то он и искал его все эти годы. Теперь мне предельно ясно, почему он заключил сделку с немцами в сорок четвертом, а потом перебил их всех и сам начал поиски. Но тогда ему ничего найти не удалось. Теперь он располагает исчерпывающей информацией и хочет, чтобы вы его забрали отсюда, он очень благодарен секретной службе за помощь, которую ему оказывали все это время.
— Но как он мог узнать, что образцы находились не в Финляндии?
— Все очень просто, — отмахнулся Джад. — Его настоящая фамилия — Волков.
— Да, будь я проклят, — медленно пробормотал я.
— Я полагаю, легенда умалчивает, что, когда жена уезжала, с ней был ребенок. Это он и есть, — сказал Джад.
— Да, черт возьми, — снова вырвалось у меня.
— Это совсем не то, чего мы ожидали, — сказал Джад Хартману и повернулся ко мне: — Все-таки пора убираться отсюда. Я отнесу Хоумера в самолет?
— Да, давай.
Он снова взвалил тело на плечи.
— Ты понимаешь, о чем я говорю, Билл? — не унимался Хартман-Волков. — В этих ящиках — бесценные сокровища. Мой отец жил в Лапландии, в Куолоярви и Ивало двадцать пять лет. Тогда это была российская провинция. Он исследовал всю восточную Лапландию и нашел множество прежде неизвестных месторождений.
Я кивнул. Мне вспомнились разговоры в компании «Каайя». Они утверждали, что много лет назад один горный инженер исследовал Юго-Восточную Лапландию, но большинство его отчетов утеряно. Сохранился только один — о месторождении никеля поблизости от долины Кемийоки.