Очередной советник Сталина с ноутбуком и суперсилой
Шрифт:
Летели мы втроём, потому что отказались от ряда профессий. Остался командир корабля – я, Серёга – помощник командира, и Юра – после короткого обучения стал командиром огневых установок. Чтобы ему легче работалось, я установил на огневые установки инфракрасные камеры с выводом информации ему, на пульт управления. Управлялись огневые установки старой знакомой – чебурашкой. Этот манипулятор широко использовали в армии, во всех родах войск – может и пошёл он с авиации, а может и нет – но на посту управления огнём, стояла чебурашка, и гора кнопок, а теперь ещё добавилось три монитора – выводящие картинку с камер. Поэтому я и запросил у него:
– Юра,
– Вижу навигационные огни, – сообщил Юра.
На этот план инструкции весьма чёткие – идём кильватерным строем, с разницей в эшелонах в пятьсот метров – я иду самым высоким, дальше идущие следом должны держать меня перед собой в паре километров впереди и чуть выше. Для этого я присобачил на хвостовое оперение фонарь с рубашкой, чтобы с земли не видели света.
Я весьма стремался пользоваться автопилотом начала пятидесятых – он даже не электронный, поэтому и веры ему не было. Но немного погодя всё же включил, жаль, что у него не было удержания курса по GPS.
– Серёг, следи за вот этой линией, это наш курс. Если отклонимся – подрули в нужную сторону.
– Понял.
– Когда подрулишь – отключится автопилот, нужно будет заново включать.
– Принял.
– А пока можно кофейка навернуть, – я полез в стоящую рядом с креслом пилота кофр и достал оттуда стальной термос, доверху заполненный кофеем.
– А мне?
– И тебе, но сначала Юре, он у нас вообще до сих пор никогда не летал.
– То есть не летал?
– А вот так. Он же из НКВД приставлен, к авиации никакого отношения не имеет.
Лететь было не слишком далеко, но всё же, нудно и скучно. Поэтому я посмел достать смартфон, закинуть на приборную панель блютузную колонку и включить Похождения Бравого Солдата Швейка.
Не успели мы дойти до того, как Швейка отвели в гарнизонную тюрьму, как маршрут на навигаторе начал показывать конечную точку. Я выключил развлечение и встал, отстегнувшись.
– Начинаем операцию. Мы над Крымом, остались минуты лёту до расположения немецких войск.
– Понял.
– Кружи пока, я буду с тобой по рации общаться, – я вышел из кабины. Сразу за кабиной было ещё два похожих места – только рядом располагались стрелок-радист и оператор огневых установок. Я сел на место стрелка-радиста, тут тоже приколхозил немного.
К оптике бомбардировщика я приколхозил инфракрасную камеру и тепловизор – я думаю, явно модели получше, чем первые советские тепловизоры, хотя это и гражданская техника. Инфракрасные камеры давали куда лучший результат. Правда, и они не без уродства, ну да не буду о грустном. Первый взрыв должен быть громким – я создал за прозрачным иллюминатором в негерметичный бомбоотсек авиабомбу, сразу на подвеске. Единственную.
Это была ФАБ-9000. Самая тяжёлая неядерная бомба Советского Союза, одной только взрывчатки там было почти пять тонн! Эта бомба одна – немного превышала грузоподъёмность нашего самолёта, хорошо что создаётся она не мгновенно, иначе могли бы возникнуть траблы с летальным исходом.
Бомба была создана, даже чеку, которая предохраняет от подрыва в фюзеляже, и ту создал. И сел на место стрелка, уперевшись взглядом в камеры. Слава богу, я додумался подключить обзорную камеру – так что видно было чёрный квадрат – как днём. В тёмной пещере. Переключение на инфракрасную камеру показало совсем другую картину. Инфракрасный спектр – это почти что тепловизор, в ИК не было видно одни объекты, не излучающие в спектре, и было хорошо видно другие. Сверху я увидел поверхность земли, дороги, склоны, ну и конечно же – на горизонте кто-то был. До сих пор мне не приходилось видеть не только немцев, но и их авиацию, даже издалека. Это была орда. Нет, хуже, это саранча – они, казалось бы, были везде. Не везде плотно, но их присутствие можно было заметить везде, как и следы боёв – ночью шёл бой, как и днём, и виднелись яркие вспышки, тепловизор показывал всполохи. Стреляла артиллерия.
– Серёг, доверни на… семнадцать вправо, и держи курс прямо.
– Слушаюсь, командир.
– И хватит паясничать. Потом пошутишь, мы посмеёмся.
Рассчитать траекторию падения девятитонной бомбы? Я вас умоляю, это требует пристрелки, но с высоты в десять километров… Это маловероятно. Бомбометание с такой высоты имеет такое рассеивание, что хоть куда бы попасть.
Я включил передачу в эфир и сообщил всем:
– Отбомбитесь и улетайте.
Ну а сам просто сбросил бомбу, примерно прикинув место её падения, учитывая высоту. Девять тонн это девять тонн, а десять километров это десять километров – бомба улетела и я наблюдал только за её снижением. И… Повезло весьма условно. Падала она долго, и наконец упала и взорвалась ярким всполохом на экранах – и рухнула бомба на какие-то пехотные позиции немцев.
Перед тем, как бросать бомбы, я внимательно осмотрел, что мог видеть – это и правда были немцы, поскольку осаждённый севастополь находился более чем в десяти километрах отсюда. Довольно далеко.
Пошёл и создал новые бомбы – на этот раз четыре корректируемые КАБ-1500. Основной калибр. На этот раз я мог не только наблюдать и жать на кнопку, но и использовать оборудование управления, стыренное с другого самолёта. Довольно сложно было всё это установить, но… Справился.
Ночь для немецев эта стала настоящим кошмаром. Потому что я начал работать без остановки – целясь в скопления пехоты, техники, пушки. Однако, они не знали того, что я вижу не их, а их тепловое излучение – раскалённые стволы зенитных орудий, стрелявших, по-моему, наугад, зенитные прожекторы, и конечно же – артиллерия.
Какое воздействие имеет на личный состав сброс КАБ-1500 – не стоит даже объяснять. Или стоит? Бомба имела тонну взрывчатки, наводилась с помощью инфракрасной камеры, являющейся основой самонаведения. Был ещё режим автоматического удержания контрастной цели, и ручной – когда камера в головке передавала информацию на монитор и можно было видеть от лица бомбы, куда она летит.
Такое самонаведение самое примитивное – и появилось оно в Америке в сорок пятом. Так что ничего сверхординарного тут не было. Правда, телекамеры тут были примитивнейшие, не то, что у меня, но сути дела это не меняло – управление ГСН осуществлялось с манипулятора, похожего на джойстик аркадного автомата – чёрный бакелитовый шарик на штырьке, и пульт под ним. Грубо, просто, примитивно, но работает же. И никаких цифровых вводов – всего четыре координаты.
Я создал новую порцию из четырёх бомб и вернулся на место стрелка, заметив под бомбардировщиком, километрах в трёх, немецкий самолёт. Мессер. Это уже становилось немного опасно…