Очерки альтернативной мировой истории
Шрифт:
– И-и-и-и-и, - сказал он своим прежним тоном, но спорить не стал. Он напрягся, и, выкатив бочку из грязи, покатил ее вперед. Следом загремел бочкой и сын. Они шли, изредка переругиваясь на мертвых языках народов двуречья, пока не уперлись в плотину. В т - Никак дошли?
Ирокезов младший ощупал стену рукой. Стена уходила высоко вверх.
– Точно, папенька, окоп.
– Какой, к черту окоп, ежели стена вверх идет?
– возразил папаша, так и не въехавший в логику сына.
– Да нет же, папенька! Окоп он воздуху
Ирокезов-старший недоверчиво высморкался.
– Не верю я колдунам. Дурит он нас: Я вот даже ветер чувствую: Может быть под землей ветер?
Но сын сразил его неоспоримым доводом.
– Да если б мы не под землей были, то нас подстрелили бы давно. Сморкаешься как бегемот в трясине:
Довод был хорош.
Положив бочки друг на друга Ирокезов старший поджег фитиль и они пошли обратно.
– Удивительно, что нам не мешают корни деревьев, - заметил папаша.
Ирокезов младший обернулся.
Фитиль светился маленькой звездочкой. Порыв ветра раздували огонь, красной точкой стремительно бежавший к бочкам. Окончательно возвращая все на место, ветер бросил им в лица горсть дождинок и молния расколола небо на несколько частей. В ее свете Ирокезо - Господи!
– ужаснулся Ирокезов младший.
Следующий удар грома заглушил взрыв.
Так была потоплена испанская армия.
Парис и Елена
Что Парис был красавцем, придумали позже. В действительности дело было иначе - он был одноногим. Только это и спасло его от мобилизации во время Второй Пунической войны.
Крепкие мужики, запасшись кто чем, пошли громить Карфаген, а Парис остался в родном городе. Деваться ему было некуда, и папаша, служивший там вроде как старостой, пристроил сына на почту.
Выдали Парису старый велосипед, оставшийся еще от 6-ой экспедиции с Фомальгаута и начал он развозись новости. Сразу надо оговориться, что грамотность не входила в число достоинств жителей Трои, и поэтому работы у него было немного. Чаще всего Парис из-за этого сидя на почте, просматривал открытки пришедшие транзитом. Именно здесь судьба и приготовила ему сюрприз.
Однажды на почту пришла письмо для Ирокезовых. Парис оседлал машину и погнал на окраину, где жили герои.
Ирокезовы на войну не пошли. Объяснялось это просто: все кругом знали, что если взять их в долю, то дело кончиться слишком быстро. Бывали уже случаи. Воины-то толком не получалось, а происходило простое избиение противника, да и своим тоже доставалось.
Парис добрался быстро - почтовый велосипед имел преимущество даже перед колесницами сенаторов.
Ирокезовы, сидя на гранитной завалинке, занимались мирным делом ремонтировали пороховые двигатели. Кругом лежали части диковинных механизмов, воняло пороховой гарью.
– Здорово, Ирокезовы!
– приветствовал их Парис- Бог в помощь!
– Бога нет!
– мрачно отозвался Ирокезов-младший.
– Тут вам депеша.
– Парис разорвал конверт и остолбенел. С фотографии на него глядела женщина изумительной, ошеломляющей красоты. Золотые волосы, голубые глаза...
Ног видно не было, но они подразумевались.
Ирокезов-старший, видя замешательство Париса грубо выдернул из его рук открытку, чем вернул юношу к жизни.
– Кто это?
– Спросил ошеломленный Парис.
Ирокезов, углубившись в чтение открытки ответил:
– Тутанхамон 12 . Сволочь бородатая. Бомж посмертный -он повернулся к сыну- Опять пирамиду строить просит.
– Опять в кредит? Или в лизинг?
– спросил Ирокезов младший- Не поедем, папенька! Он нам еще за прошлое должен!
Прочитав открытку Ирокезов перевернул ее и начал рассматривать картинку.
– Елена, жена царя Менелая. А? Парис?
Хороша баба?
Парис в ответ только икнул.
– Хошь женю?
Не смотря на потрясение, разума Парис не утратил. Как разговаривать с Ирокезовым, чтоб добиться желаемого он знал, -Слабо тебе...
Ирокезов, рассчитывавший услышать "Да" и посмеяться над убогим стремительно повернулся к почтальону и побурев от негодования переспросил:
– Мне? Слабо?
Судя по тону, которым были произнесены эти слова, за ними должна была последовать прежесточайшая трепка.
Опережая действия Ирокезова-старшего, Парис печально кивнул не свою ногу. Ирокезов враз остыл.
– Черт с ними, с ногами! Знаешь, что у мужика самое главное?
Покраснев, Парис кивнул.
– Покажи!
– Потребовал Ирокезов младший.
Парис показал. Ирокезов старший глянул краем глаза и остался доволен.
– Так вот с тем, что у тебя есть, я из тебя греческого героя сделаю! В книги попадешь, в газеты! На. Дарю.
Ирокезов-старший сунул ему в руку открытку с Еленой.
– Через два часа отъезжаем. Иди соберись.
Через два часа из ворот Трои выехали трое. Парис мчался на казенном велосипеде, а Ирокезовы крутили педали самодельного тандема. Заглушая свист ветра Ирокезов-старший то и дело орал что-то вырывавшемуся вперед Парису, но до того долежали только обрывки фраз:
– Я Менелая давно... Сволочь.... Добром не отдаст...Красть будем...Как два пальца....
Ирокезов-младший в разговоре участия не принимал. Сидя позади папаши, он играл не лютне запрещенный к распеванию романс "Любовь гладиатора".
Царь Менелай жил в маленьком городишке из сострадания к которому история не сохранила его названия.
Ирокезовы и Парис прибыли туда только под утро. Оставив своих спутников у одного из знакомых, Ирокезов-старший пошел побродить по городу. Вернулся он быстро и с озабоченным видом.