Очерки истории средневекового Новгорода
Шрифт:
Вокняжение в Москве Симеона Гордого не улучшило ситуацию. В 1340 г. «прииде князь Семеон из Орды и насла на Торжок дани брати, и почаша силно деяти» [515] . Потом и сам князь пришел «с полкы в Торжок со всею землею Низовьскою; новгородци же почаша копити волость всю в город. и доконцаша мир по старым грамотам, на всеи воли новгородчкои. и присла князь наместник в Новъгород» [516] . После смерти Семена Гордого в 1353 г. «послаша новгородци свои посол Смена Судокова ко цесарю в Орду, прося великого княжениа Костянтину князю Суздальскому; и не послуша их цесарь и дашеть Ивану князю Ивановичю великое княжение. И пребыша без мира новгородци с великим князем полтора года, нь зла не бысть никакого же» [517] . В том же году летописи отмечают серьезный демарш новгородцев, на этот раз – против митрополита. Были отправлены в Царьград послы к императору и патриарху, «прося от них благословения и исправления о неподобных вещех, приходящих с насилием от митрополита». В следующем году это посольство вернулось, привезя архиепископу Моисею крестчатые ризы и «грамоты с великим пожалованием от цесаря и от патриарха» [518] .
515
Там же. С. 352.
516
Там же. С. 353.
517
Там же. С. 363.
518
Там же. С. 364.
Первый конфликт с Дмитрием относится к 1366 г., когда после похода новгородских ушкуйников «на Волгу без новгородьчкого слова» великий нязь «розгневася и розверже мир с новгородци» в отместку за ограбление московских купцов. Инцидент был исчерпан только в следующем году, когда Дмитрий вновь прислал своего наместника в Новгород [519] . В 1375 г. новгородцы существенно помогли великому князю в его столкновении с тверским князем Михаилом, а в 1376 г. отказали в признании митрополиту Киприану, рекомендовав ему сначала добиться признания в Москве [520] . Политика поддержки Дмитрия Ивановича продолжается и в 1380 г., когда новгородцы настояли на поездке владыки Алексея в Москву, где Дмитрий «к Новугороду крест целовал на всеи старине новгородчкои и на старых грамотах» [521] . Существует давняя историографическая уверенность в неучастии новгородцев в битве на Куликовом поле. Между тем в синодике новгородской Борисоглебской церкви записано поминание о жителях Новгорода, погибших на Дону при великом князе Дмитрии Ивановиче. Известно также, что на следующий год после победы над Мамаем в Новгороде была заложена, а в 1382 г. окончена строительством каменная церковь святого Дмитрия на Славкове улице [522] .
519
Там же. С. 369.
520
Там же. С. 372–374.
521
НПЛ. С. 376.
522
Шляпкин И. А. Синодик 1552–1560 гг. новгородской Борисоглебской церкви // Сборник Новгородского общества любителей древности. Новгород, 1911. Вып. 5. С. 6–7; НПЛ. С. 377–378.
Победа 1380 г. окончательно закрепила великокняжеский титул за московскими князьями. Но вместе с тем для Новгорода такое обстоятельство было равносильно потере традиционного выбора, что привело к обострению взаимоотношений с Москвой и попыткам искать альтернативу Москве в среде ее противников. По-видимому, именно сложностью отношений с Москвой объясняются предпринятые в 1383–1387 гг. грандиозные работы по сооружению валов и рвов Окольного города общей протяженностью около 9 км с деревянной стеной и каменными проездными башнями и на Софийской, и на Торговой сторонах Новгорода.
В 1386 г. новгородцы провозгласили свою неподсудность московскому митрополиту: «бысть целование в Великои пост по Сборе на 2 недели; целоваше крест Феодор посадник Тимофеевичь, тысячкои Богдан Обакуновичь, на вечи на княжи дворе, и вси боляре и дети болярьскии, и житьи, и черныи люди, и вся пять концев, что не зватися к митрофолиту, судити владыке Алексею в правду по манакануну, и на суд подняти двема истцем по два болярина на стороне и по два житья чловека; такоже и посаднику и тысячкому судити право по целованью» [523] .
523
ПСРЛ. Т. 4. С. 342.
Тогда же новгородцы отказали князю в «черном боре». Дмитрий Донской «поиде ратью к Новугороду, а волости новгородцкии воююще и жгуще, дрьжа гнев на Новъгород про волжан и про княщины»; новгородцы в целях обороны от московской рати вынуждены были сжечь 24 окрестных монастыря и посады за городским валом и откупились 8000 рублей [524] . В 1397 г. сын Дмитрия Василий I разорвал мир с новгородцами, добился от двинских бояр признания свой власти над принадлежавшей Новгороду Двинской землей, а также захватил Волоколамск, Торжок, Вологду и Бежецк. Положение было частично восстановлено только в 1398 г. [525] В 1419 г. новгородцы провозгласили своим князем брата московского князя – Константина Дмитриевича, поссорившегося с Василием I; впрочем, этот конфликт был быстро улажен.
524
Там же. С. 344–347; НПЛ. С. 380–381.
525
НПЛ. С. 389–393.
Усилившееся соперничество с Москвой именно в конце XIV в. породило гордое самоназвание Новгорода – Господин государь Великий Новгород, как бы уравнивающее его с титулом Господина государя великого князя. Впервые Новгород так титулован в договоре Новгорода с ганзейскими городами (так называемом «Нибуровом мире») 1392 г.
«Знаменская легенда» – пример идеологического противостояния Москвы и Новгорода в XIV в.
Четырнадцатое столетие на Руси было временем крутого перелома в развитии национального самосознания. Из хаоса удельной раздробленности Русь под эгидой Москвы двинулась к государственному объединению, осознание жизненной необходимости которого наглядно проявилось в 1380 г. успехом общерусского дела – победой на Куликовом поле. Два процесса в XIV в. колеблют рубежи и на карте русских земель, и в сознании русских людей: один из них – собирание земли перед лицом непреходящей внешней опасности; другой – ожесточенное сопротивление единству, сепаратизм, и чем активнее шло собирание земель вокруг Москвы, тем оно было труднее. Эта борьба велась и в сфере идеологии. На одном из ее эпизодов, показывающих, сколь трудным было дело единения Руси незадолго до победы над Мамаем, нам и предстоит остановиться.
Под 1355 г. в новгородских летописях содержится лаконичное сообщение: «Поставлена бысть церкви каменая с имя святыи Богородица Знамение, на Ильини улици» [526] . На первый взгляд, это сообщение не представляется сколько-нибудь значительным. В XIV в. Новгород переживал политический, экономический и культурный расцвет, чуть ли не каждый год в нем возводили новые церковные постройки. Рассказами об их сооружении буквально пестрят летописные страницы, отразившие бесконечное разнообразие церковных праздников и имен святых, в честь которых возводились храмы. Уместно вспомнить, что, когда в 1533 г. новгородцы построили новую церковь, то дали ей имя св. Марка только потому, что в городе до той поры не было храма во имя этого святого [527] . Однако церковь Знамения, сооруженная в 1355 г., особенная – и по своей судьбе, и по своему имени. В тяжелый для Новгорода XVII век запустели и разрушились многие его церкви, не существует сейчас, в частности, и церковь св. Марка, храм же Знамения богател с каждым десятилетием. А в конце XVII в. на его месте возник величественный собор, расписанный фресками. Он и сегодня входит в число наиболее значительных памятников новгородской архитектуры (см. илл. 47 цв. вкл.).
526
НПЛ. С. 364. См. также примеч. 16 на той же странице.
527
ПСРЛ. Л., 1929. Т. 4, ч. 1, вып. 3. С. 551.
Особое почитание этой церкви в средневековом Новгороде объясняется тем, что знаменский культ связан с важным событием в истории самого города, а Знаменская церковь была воздвигнута для хранения иконы «Знамение Богоматери», объявленной главной новгородской святыней (см. илл. 48 цв. вкл.). Об этом событии древнейший Синодальный список Новгородской Первой летописи рассказывает так.
В зиму с 1169 на 1170 г. под Новгород пришли суздальцы с князем Мстиславом Андреевичем во главе, смоляне, предводительствуемые князьями Романом и Мстиславом Ростиславичами, муромцы и рязанцы с двумя своими князьями, полочане во главе с полоцким князем «и вся земля просто Русьская». Новгородцы же «сташа твьрдо о князи Романе о Мьстиславлици, о Изяславли вънуце, и о посаднице о Якуне, и устроиша острог около города». Вражеские войска приступили «к граду в неделю на Събор», т. е. в соборное воскресение (которое в 1170 г. приходилось на 22 февраля), «съездишася во 3 дни, в четвьртыи же день в среду приступиша силою и бишася всь день и к вечеру победи я князь Роман с новгородьци, силою крестьною и святою Богородицею и молитвами благовернаго владыки Илие, месяца феураря в 25, на святого епископа Тарасия, овы исекоша, а другыи измаша, а прок их зле отбегоша, и купляху суждальць по 2 ногате». [528]
528
НПЛ. С. 33.
Широко распространенная легенда о битве новгородцев с суздальцами приписывает эту победу чуду от богородичной иконы «Знамение», впоследствии особо почитавшейся в Новгороде. Краткое содержание этой легенды сводится к следующему. Архиепископу Илие-Иоанну, молившемуся о спасении Новгорода от суздальцев, был «глас, глаголющ»: «Иди в церковь святаго Спаса на Ильину улицу и возьми икону святую Богородицу и вынеси на острог противу супостат». Икона была принесена, и после того как суздальцы, начав наступление, «спустиша стрелы, яко дождь умножен», повернулась к городу и заплакала. Собрав слезы Богородицы в фелонь, архиепископ объяснил, что «сим бо образом» Богородица молится Богу за Новгород. По этой молитве Бог покрыл нападавших тьмой, и они начали избивать друг друга, что и обеспечило победу новгородцев. В память о чуде Илия-Иоанн «сотвори праздник светел», отмечаемый ежегодно «всимь Новымьгородом все мужи новгородци, жены и дети». [529]
529
См. новейшее исследование легенды в кн.: Дмитриев Л. А. Житийные повести русского Севера как памятники литературы XIII–XVII вв. Л., 1973. С. 95—148.
В высшей степени странным, однако, оказывается то, что праздник в ознаменование победы над суздальцами был установлен не в день действительной победы – 25 февраля, а на св. Якова Перского – 27 ноября, т. е. в день, вовсе не примечательный с точки зрения описанных событий.
Эта странность давно уже занимает исследователей, предложивших два разных ее объяснения. Руф Игнатьев еще в середине XIX в. высказал предположение, что праздник Знамения был приурочен к дню Якова потому, что этот святой мог быть небесным покровителем посадника Якуна [530] . Ему возражал П. Л. Гусев: «Не говоря уже о неуместности предпочтения имени посадника дню спасения города, все это можно объяснить гораздо проще. Когда архиепископ Илия брал икону из церкви Спаса, то икона эта была уже известна, прославлена раньше и даже, может быть, уже называлась «Знамением» [531] . Какое-то ее празднование, по мнению П. Л. Гусева, 27 ноября могло совершаться и до 1170 г. Заметим, что и это предположение не кажется достаточно убедительным. Действительно, празднуются только чудотворные иконы, и если бы знаменский образ к 1170 г. уже был особо почитаемым, легенда не преминула бы ввести такое важное обстоятельство в его «послужной список». Напротив, легенда настаивает на учреждении праздника Знаменской иконы именно в честь победы 1170 г. Следует к этому добавить, что выше, в одном из очерков показано, что Знаменская икона была создана около 1155 г.: в момент битвы она насчитывала полтора десятилетия существования; чтобы стать чудотворной до 1170 г., должны были совершиться некие необычные действия, которые не могли оказаться не отмеченными летописцем.
530
Игнатьев Р. Краткое историческое описание новгородского Детинца // Новгородские губернские ведомости. 1850. № 3. Часть неофициальная. С. 14.
531
Гусев П. Л. Новгородская икона св. Иоанна (Илии) архиепископа в деяниях и чудесах. СПб., 1903. С. 23.