Очищение смертью
Шрифт:
– Это ты так думаешь, а вот прокурор уже облизывается, предвкушая, как он это оспорит. С учетом того, что ты не задерживалась и не привлекалась к суду по уголовному делу до и во время действия Акта о милосердии, сезон охоты на тебя открыт.
– Да это просто бред! – Пенни оглянулась на адвоката. – Это чушь! Я была несовершеннолетняя.
– Просто не говорите ничего. Просто молчите. Лейтенант, – начал Монтойя голосом, полным негодования, – моя клиентка…
– Я не закончила. У меня для тебя еще одна новость, Пенни. В твоем меню заговор с целью убийства Лино
– Эта сука Хуанита убила Лино. – Оттолкнувшись от стола, Пенни вскочила на ноги. – Я его пальцем не тронула. – Для наглядности она взмахнула в воздухе костлявым пальцем. – Меня и близко там не было. Хуанита Тернер убила Лино. Она не может свалить это на меня.
– А я ведь не говорила, кто такая «она», – напомнила Ева.
– Плевать я хотела, что ты там говорила. Хуанита отравила Лино из-за своего сына. Ты не можешь пришить это мне, меня там не было.
– Вот потому-то это и называется заговором с целью убийства.
– Мне нужна сделка. Дай мне сделку, и я тебе в точности расскажу, как она это сделала. Заткнись, мать твою! – яростно заорала Пенни на Монтойю, когда он попытался ее остановить. – Слушай, просто послушай. – Она снова села. – Эта сука просто с катушек слетела, когда узнала, что Лино вернулся, да еще прикинулся священником.
– Откуда она узнала?
– Слушай, ну я просто проболталась как-то раз, случайно проболталась. Это не преступление. Это она его убила, воспользовалась похоронами старика Ортица как прикрытием, достала ключи от приходского дома. Она отравила вино. Она это сделала, потому что ее сынок подорвался, а ее старик повесился.
– Что ж, спасибо, что подтвердила – под запись. Кстати, вот еще одна причина, почему это и называется заговором с целью убийства. Да, есть и другие статьи: пособничество и укрывательство. То же самое по убийствам Мигеля Флореса, Хосе Ортеги и Стивена Чавеса.
– Какого хрена? Нет, какого хрена? Ты чего молчишь? – обрушилась Пенни на адвоката.
– Я думаю, у него язык отнялся, – предположила Ева.
– У нас была сделка. Под запись…
– У нас была сделка по мошенничеству и покушению на жизнь офицера полиции. По всему остальному сделки не было. – Теперь уже Ева вздыбила свой стул и принялась покачиваться. – Я могла себе позволить от них отказаться: все равно тебе светит пара пожизненных. В бетонном мешке, без права помилования. И хотя эти слова звучат музыкой в моих ушах, это еще не все, чего ты заслуживаешь. Детективы?
По этому сигналу в комнату для допроса вошли Стьюбен и Кон.
– Вам предъявлены обвинения в убийствах первой степени, – начал Стьюбен, – в связи со смертью…
Он перечислил имена всех убитых при взрывах сорок третьего года. Пенни взвилась, но Ева, не говоря ни слова, просто заломила ей руки за спину и надела наручники.
– Я прикинула и решила, что вам будет приятно самим произвести арест и бросить ее в камеру. – По всем обвинениям.
– Да, это, как говорится, «конец – делу
Ева с наслаждением слушала визг и вопли Пенни, сыпавшей ругательствами, пока ее выволакивали из комнаты для допроса.
– Выключить запись. Полагаю, вы получили куда больше, чем хотели, – обратилась она к адвокату. – Знаете, что я бы сделала на вашем месте? Я бы сбежала.
Она повернулась и вышла. Рорк встретил ее на полпути к зоне наблюдения.
– Полагаю, мы сегодня вечером вылетаем в Неваду? – спросил он.
«Неудивительно, что я от него без ума», – мелькнуло в голове у Евы.
– Да, лучше прямо сегодня. И мне хотелось бы захватить одного человека, если ты не против.
Эпилог
Каменный крест отбрасывал тень на песок, золотившийся под беспощадным солнцем. Солнце обесцветило небо до полной белизны. В воздухе, непригодном для дыхания, струилось марево.
Ева стояла в тени под скалой и наблюдала.
Специальные механизмы быстро обнаружили тела под землей. Копатели подняли на поверхность останки трех мужчин. В одной из могил вместе с костями был найден серебряный крестик и серебряный медальон с изображением святой Анны в память о матери священника Флореса.
Этого было достаточно.
Хотя, конечно, предстояло сделать официальную экспертизу по ДНК, по зубам…
Ева стояла и вспоминала, что сказал ей местный коп, детектив из отдела пропавших без вести, проверявший Ортегу.
– Знаете, как это бывает, когда что-то чуешь, но никак не можешь понять, откуда ветер дует? Я заподозрил неладное, как только увидел этого парня, но удостоверение, записи, свидетели – все было тип-топ
– У вас не было причин подозревать, что он не тот, за кого себя выдает.
– Помимо того запашка, что я учуял, никаких. Мы проверили дом, где они поселились. Шикарная берлога, скажу я вам, обстановка роскошная, ничего подозрительного, никаких признаков грязной игры. А мы хорошо искали… Хочется верить, что искали мы хорошо, но ни черта не нашли. Вещей пропавшего в доме почти не было, все выглядело так, будто он взял их с собой. А этот парень Альдо – Мартинес – потек, как неисправный кран. Я изучил прошлое пропавшего, увидел, что у него были проблемы с наркотиками. Впечатление было такое, будто он просто загулял. А этот – дружок его – требует священника, наставника. Господи, я своими глазами видел, как он ушел из участка со священником. А я дал им уйти.
«Не в том месте, – сказала себе Ева. – Не в то время. Как юный Квинто Тернер».
Смерть – подлая штука.
Она вернулась под тень каменного креста, к могилам, выкопанным в песке под палящим солнцем. Об этом ее попросил священник.
Она знала, что он молится над этими – теперь уже пустыми – могилами. Еве казалось, что он с равной преданностью молится за всех троих. Ей это казалось странным, и она предпочла вместе с Рорком держаться от него подальше.
Лопес обернулся и устремил свой печальный и мудрый взгляд на нее.