Одаренный проклятием
Шрифт:
– Ты же сама сказала, что кто-то должен поддерживать баланс. Души спасаю я. А кто их восстанавливать будет?
Говорящая вздохнула:
– Веришь, мне тогда будет уже все равно, - она улыбнулась, - Главное, что это буду делать не я.
– Ты хочешь сказать, что живешь с этим всего пять месяцев? – на пальцах подсчитал я время.
– Да.
– И ты уже готова отказаться от жизни?
– Ты хочешь сказать, я поступаю хорошо? – процедила она сквозь зубы.
- Это ведь не твой выбор…
– Вот именно! За меня решают! Ненавижу, когда
– Я живу с этим почти с детства, - заговорил я, а девушка притихла, - Я не помню, когда впервые столкнулся с потусторонним. Кажется лет в десять. Может, и раньше, я не помню. С тех пор я стал другим. Видящим, как называют меня. … Даже не знаю, как вас всех обозвать. Те, кто связан с тем же с чем и я. И я смирился. Я принял это, как часть себя. Да, не спорю, я бы хотел жить обычной жизнью, я бы хотел отказаться от всего этого. Но для меня важнее то, что я могу принести кому-то пользу. Я могу кого- то уберечь от опасности. Для меня сейчас важнее всего, понять, что случилось с моими друзьями.… Даже не так! Мне важно знать, кто их убил. И отомстить. Даже если я слабее, даже если у меня шансов ноль, я буду бороться. Несомненно, я хочу знать, откуда у меня этот дар, это проклятие. Но это не самое важное на данном этапе жизни. Я должен помочь им, а уже потом себе. Понимаешь разницу?
– Да. Только разница в том, что ты можешь нести пользу. А я нет.
– Можешь.
– Нет! – почти выкрикнула она.
Лес мгновенно отступил назад, выпуская машину на залитые солнцем поля.
– За поворотом уже деревня, - спокойным тоном сообщила блондинка, будто ничего не произошло, и никакого разговора не было.
Ничего, Нильская, я тебе еще вправлю мозг, только дай мне время.
Олеся вывернула руль вправо, машина послушно свернула с трассы на грунтовую дорогу. Подпрыгивая на кочках, мы добрались до небольшого колодца. Низкие ветки, растущих по бокам от дороги деревьев, царапали окна, стараясь пробиться в салон автомобиля. Свернув влево, машинка поспешно покатилась по пыльной неасфальтированной дороге. В поле зрения появились первые дома. Разница между ними была грандиозная.
Вот перед тобой каменный трехэтажный дом, даже скорее усадьба, с небольшим садиком, за высокими коваными воротами. А рядом покосившаяся от времени избушка с проломленной соломенной крышей и низкими, почти вросшими в землю, оконцами.
Нильская притормозила возле двух старушек, сидящих на лавочке под раскидистой березкой.
– Я сейчас, - хлопнув дверью автомобиля, она подбежала к бабулькам и что-то, отчаянно жестикулируя, им втолковывала.
Плюхнувшись обратно на сидение, с горечью пробормотала:
– Старушка эта сейчас при смерти почти. Можно, конечно, к ней наведаться, но хорошая ли это идея?
– Ты ехала сюда именно за этим. Если ты не придешь к ней, то никогда не узнаешь правды.
– Да, наверное, ты прав, - вдавив педаль газа, говорящая отправила «форд» вглубь деревеньки.
Миновав еще десятка три домов, мы выехали за околицу.
– Ты куда?
– А это как в старых детских сказках, - хмыкнула девушка, - Ведьма живет за людским поселением.
Через сто метров показался небольшой домик, выложенный из белого камня. Красная черепичная крыша, большие окна.
– Ставен не хватает, - фыркнула Олеся, останавливая машину.
Полукругом, будто оберегая постройку, высажены яблоньки. Они склонялись к земле под тяжестью сочных наливных плодов. В их кронах гнездились соловьи, весело перекрикивая друг друга.
– Почему никто не соберет яблоки? – удивленно спросила у меня девушка.
– Нельзя, они несут беду, - пробормотал я, наблюдая за тенью, которая укутала весь участок «бабки».
– Значит, не все так просто, как казалось. Идем.
Я последовал за говорящей. Девушка приотворила тяжелую деревянную дверь и зашла в сени. Потоптавшись на месте, потянула на себя вторые двери, уже в хату. В доме находилось две женщины и девчушка.
– Скажите, - обратилась к ним Олеся, - Я могу поговорить с Ней?
– Нет, девушка, что вы! – встрепенулась одна из сиделок умирающей, - Вы бы видели в каком она состоянии. Никаких посетителей!
– Пусть войдет, - словно ветер зашелестел.
Олеся, улыбнувшись, победно прошагала мимо, скрипящих зубами, теток.
Не скажу, что комната ведьмы была бедной. Убранная, чистая. На широкой кровати, среди мягких перин и подушек мечется в горячке женщина. Серые волосы рассыпаны по белой наволочке, на лбу выступила испарина. Высохшая рука тянется к вошедшей говорящей.
– Сядь, - вырывается из губ «бабки».
Нильская поспешно хватает стул и ставит его перед кроватью умирающей:
– Он со мной. Вы не против? – даже не кинув в мою сторону взгляд, прошептала девушка.
В ее голосе появилось почтение и страх. Она боялась ее. Ту, которая даровала ей жизнь.
– Давно не виделись, - старушка закашлялась, - Что вновь привело тебя ко мне, через столько-то лет?
– Вы помните меня? – голос Олеси дрогнул.
– Конечно, девочка моя, я помню тебя, - улыбнулась женщина.
– Я хотела спросить… - говорящая замялась, - Спасение моей жизни сейчас обходится мне слишком дорого. Знали ли вы, что подписали мне договор со Смертью?
– Да. Это был единственный выход. Прости меня, - со свистом выдохнула знахарка.
– Пожалуйста, разорвите этот контракт... или что там подписано? Я не хочу больше приносить зло, - в голосе говорящей послышалась мольба.
– Это не зло, - возразила женщина, - Просто найди ему применение.
– Верните всё назад, - она почти рыдала.
– Не в моей власти, - улыбнулась «бабка» и она не солгала, - Ты теперь единое целое с той кого боится каждый. Ты ее частичка. И ничего изменить нельзя. А сейчас оставь нас с видящим наедине. У него слишком много вопросов, а у меня слишком мало времени.
– Я не уйду, - заупрямилась Нильская.
– Я не буду с тобой спорить.
Олеся уступила мне место перед кроватью и отошла к стене.