Одаренный проклятием
Шрифт:
– Конкретнее.
– Помнишь, я говорил, что пытался призвать души мертвых друзей. Один из них, вообще, оказался подделкой. Подставной куклой. Но сейчас не об этом. А вот призыв Сереги подействовал неправильно, как я тогда думал. Пришел сам Страж. Но это была не ошибка, это был обманный маневр. Душа Прохорова в опасности, именно ее требовал тот, кто донимал меня постоянными звонками. И он думает, что душу скрываю я. Но всё не так просто. Ее охраняет Дух. Он защищает Сергея. Именно поэтому я не видел на похоронах прощания с телом. Именно поэтому на его могиле чувствуется незавершенность
– Какая выгода Стражу? – нахмурилась Олеся.
– Не знаю, - видящий пожал плечами, - Говорю же, не всё я узнал. Еще бы минута и меня схватили.
– Еще бы минута и я поджарила твой зад током, - хохотнула ему в ответ говорящая.
– Отлично, - криво усмехнулся парень, - А знаешь, что я еще понял?
– И что же?
Никита оторвался от девушки и посмотрел на стену над диваном. В черной рамке висел рисунок Клина. Мужской силуэт над могилой:
– Это - не угроза Создателей. Это – кусочек сообщения от Духа. Он пытался связаться со мной любыми способами. Вначале через Клина, а потом подослав два своих воспоминания через стены катакомб.
– Он это сам сказал?
– Нет, - потеряв взгляд где-то в пространстве, ответил Никита, - Интуиция. Ты знаешь, возможно, тебе покажутся мои следующие слова полным бредом, но Страж при жизни потерял сына. Может, он просто старается загладить перед ним свою вину, помогая мне.
- Всё может быть, - серьёзно проговорила Олеся, а потом дернулась. На столике завибрировал телефон видящего.
– Слушаю, - моментально ответил парень, не глянув на номер.
– Верни душу! – завыли в трубку голосом Прохорова.
Глава 22
Резко сбросивший температуру ветер хлестал прохожих по лицам, сгибал со стоном ветви старых деревьев и завывал серенадами у окон зданий. Одна из веток столетнего клена царапнула в стекло на третьем этаже. Олеся вздрогнула и задернула окно, которые выходило на небольшой парк в пределах больницы. С посеревшего неба, затянутого чуть заметными облаками, сорвалось несколько капель.
Сжав в руке чашку с горячим какао, девушка поспешила к тому, кто попросил напиток. Миновав несколько закрытых палат, она остановилась у двери с номерком 734. Сделав глубокий вдох, она переступила порог и мило улыбнулась:
– А вот и я, Дмитрий Петрович. Как ваше самочувствие?
– Хорошо, Олесечка, что со мной может приключиться- то? – усмехнулся подопечный говорящей.
Дмитрий Петрович старичок с задорными голубыми глазами и огромной лысиной. Он даже не пытался ее маскировать, как делали другие в его возрасте. Он ,наоборот, гордился ею, как любимой женщиной или пулей, которая застряла в одеждах, так и не добравшись до храброго сердца. Когда-то красивое лицо избороздили тонкие морщинки, создав новый узор, который украшал его по-своему. У старичка был некий шарм, который привлекал медперсонал и волонтеров. Он всегда был добр и приветлив. Всегда улыбался и мог поддержать разговор. Большинство, доживших до таких лет, становилось вечно недовольными брюзгами и сплетниками, а ему удалось сохранить былую жизнь внутри себя.
– Это вам, - девушка поставила на прикроватный столик еще дымящуюся чашку с какао.
– Спасибо, - вновь одарил улыбкой свою сиделку Дмитрий Петрович, - Вы ко мне очень добры, Олеся. Скажите, что я могу для вас сделать?
– Нет-нет, что вы! – отмахнулась она, - Вы и так много для меня делаете. Общение уже много значит.
– Общение? – переспросил, не поверив, он, - Неужели вы настолько одиноки, что довольствуетесь общением такой рухляди как я?
– Вы очень интересный собеседник, - уверила его Олеся, - С возрастом понимаешь намного больше, и это открывает новый угол обзора на заезженную тему.
– Хорошо, я поверю вам, - улыбнулся старик, - А сейчас скажите мне, как там на улице.
– Холодно, - призналась Олеся, - Дождь и ветер.
– Жаль, что я сам не могу посмотреть, - печально пошептал старик и отвел взгляд.
– Знаете что, у меня есть идея! Возможно, вы сегодня увидите природу. Я ничего не обещаю! Ждите! – вскочив со стула, который был придвинут к больничной койке, Олеся опрометью кинулась в коридор. Бахилы, надетые на осенние сапожки, скользили, и девушка всю дорогу надеялась не рухнуть прямо посреди больницы. Еще один поворот и она у кабинета заведующей отделением.
– Диана Федоровна, можно? – приоткрыв дверь и просунув мордашку в образовавшуюся щель, спросила Нильская.
– О, Олеся Юрьевна, проходите.
У женщины была странная привычка. Она никогда не заостряла внимания на возрасте собеседника и обращалась ко всем с повышенным официозом. Вот и сейчас. Она старше Нильскую в два, а то и в три раза, но назвать девушку просто по имени не позволяют принципы.
– Я по поводу своего подопечного, - Олеся замялась на секунду, - Могу ли я прокатить его в инвалидном кресле к панорамному окну?
– Вы же знаете, что у Дмитрия Петровича очень слабое сердце, - насупила тонкие нарисованные брови женщина, попутно распуская выкрашенные в каштановый цвет волосы.
– Я беру всю ответственность на себя, - на одном дыхании выпалила говорящая.
– Хорошо, - быстро согласилась женщина, - Только, Олеся Юрьевна, помните, в каком заведении вы работаете.
– Сложно забыть, - буркнула девушка, захлопнув дверь кабинета за своей спиной.
В конце коридора была небольшая комнатушка, отданная под склад. Именно там Олеся и нашла одну из ненужных инвалидных колясок. Возможно, ей так никто и не пользовался, а может, ее бывшему хозяину она теперь без надобности. Часто бывает так, что человека давно нет, а вещи все еще принадлежат ему.
– Дмитрий Петрович, я сдержала своё обещание, - радостно известила пациента девушка, распахнув дверь. Старичок уже сидел на постели, свесив босые ступни вниз. Полы больничного халата заканчивались чуть выше икр.
– Как вы встали сами? – охнула говорящая, - Вам же нельзя самому подниматься!
– Я не позволю такой хрупкой барышне, таскать меня на себе, как мешок с навозом, - улыбнулся он беззубым ртом, - У меня ведь тоже сохранилось достоинство.
– Тогда я вам просто помогу перебраться сюда, - завезла коляску в палату Олеся.