Одаренный проклятием
Шрифт:
– Что ты имел в виду, говоря «смерть всегда противоположность человека»? – перебила меня Олеся.
– Женщина эта была серой и неприметной мышкой. Русые, немного спутанные волосы. Водянистые невыразительные глаза. Пушок над верхней губой. Она была явно не красавицей. И не смотри на меня так, да я запомнил ее внешность в деталях. Многое стерлось из моей памяти. Иногда я с трудом вспоминаю лица собственных родителей, но ее образ оставил отпечаток в моем мозгу, как раскаленное железо оставляет клеймо на ляжке коровы. Так вот за ней по пятам двигалась высокая и стройная
– Но почему облик человека?
Я пожал плечами:
– Не знаю, но есть у меня некоторые догадки. Они все разнятся. Поделиться?
– Еще спрашиваешь, - возмутилась девушка, полностью поглощенная моей историей.
– Возможно, Смерть ходит за ней слишком долго и просто устала быть незримой тенью. Либо же, наоборот, хочет показать себя, тем, кто в состоянии ее видеть. Может, тебе Хозяйка объяснит, как-никак они все часть единого целого.
– Подожди, - встрепенулась говорящая, - Как она может долго ходить за человеком, если всегда приходит в последний момент. Для того, что бы разделить душу и тело.
– Если человек находиться постоянно на грани самоубийства – может.
– Самоубийца пришла посмотреть на скейтеров? Попахивает бредом, - скорчила гримасу Нильская.
– Сын. Брат. Сосед, - ответил я, - А, вообще, я не знаю, что именно она там делала. Но могу сказать одно – это одна из самых странных встреч в моей жизни.
Глава 26
Настя позвонила спустя неделю после пропажи сестры. Сказала, что Люба не объявлялась, но девушка нашла записку от Архаиной- старшей. Там, понятными только им двоим, обрывками фраз было изложено, что с Любовью всё будет хорошо и как только она справиться со своими делами – позвонит сестре или приедет. Но удивил меня совершенно не странный поступок Любы, а предложение, с которым обратилась ко мне подруга:
– Я соскучилась по ним, - тихо прошептала в трубку Настя, - давай проведаем Прохорова и Левенчука. Они всё же были частью нас, а мы забыли их будто они…, - она замялась и заменила слово «мертвы» на «никто».
– Хорошо, - легко согласился я, - Но почему ты вспомнила об этом сейчас?
– Сон, - не стала вдаваться в подробности девушка, - Встречаемся через час на конечной автобуса №86.
Но когда в назначенное время, я прибыл на остановку, девушка уже в нетерпении мерила шагами расстояние от дорожного знака главной дороги до пешеходного перехода.
– Я не опоздал, - первым выпалил я.
– Я знаю, это я рано пришла, - всё тем же тихим голосом ответила Настя.
– Что случилось? – такое настроение Архаиной мне явно не нравилось. После своего возвращения она кардинально изменилась. Улыбка появлялась всё реже, милые глупости превращались в пустоту. Неужели она взрослеет? Или что происходит?
– Очень странный сон, - ответила она. – Мне приснились сегодня близкие люди, которых уже нет рядом. Сережа. Вадим. Глеб. И знаешь, - резкий вдох, будто старается не заплакать, - Я добровольно пошла за ними. А ты ведь лучше меня знаешь, что за этим следует.
– Не бери в голову, - постарался я успокоить Архаину, поглядывая на дорогу в ожидании нашего автобуса, чтобы он спас меня от нелегкого разговора. – Мало ли, какой бред может присниться ночью. Не всё то, что воспроизводит нам наше сознание, означает скорую смерть. Тем более я не вижу над тобой никакой угрозы, а кому это лучше знать, чем не мне.
– Мне показалось, что подруга чуть успокоилась, но ее по-прежнему тревожат мысли.
– Наш транспорт, - кивнул я в сторону подъезжающего автобуса. Девушка улыбнулась и, вставив в уши наушники, зашла в салон автомобиля. Последнее время она не расстается с мп3- плеером. Депрессия – поставил я диагноз и, заплатив за проезд водителю, упал на двойное сидение рядом с Настей. Но она уже была не со мной, в наушниках на всю играла музыка. И я улавливал лишь отрывки фраз из-за гула мотора. Лишь на очередной остановке я поймал целые строки:
«Здесь по праздникам ходят смотреть,
Как в агонии бьется человек,
Как пирует свирепая смерть
В желтом круге арены…»
Что ж пусть побудет наедине с мыслями. Музыка имеет свойства
обезболивающего. Она переносит нас в другое время, место, к другим людям. Это именно то, что нужно сейчас Архаиной. Она должна успокоить паранойю, проявившуюся так внезапно. Музыка – лекарство. А она в нем нуждается.
– Как думаешь, о чём они думали в последние минуты? – выключила девушка плеер и обратилась ко мне.
Эта новая ее манера «неожиданных вопросов и мыслей» начинает мне надоедать. Особенно если не знаешь что ответить:
– Даже предположить не могу, - закусив губу, я вспомнил последний вопрос Прохорова «Почему не позвонила?»
– Я бы хотела знать, - призналась Архаина и бросила взгляд на проезжающие мимо машины.
– Зачем?
Она пожала плечами, а я заговорил:
– Мне кажется, что люди перед смертью думают о чем-то незначительном. Или, значительном, только для них. О какой-то мелочи. Може,т о том, что они забыли, выключить утюг или не перезвонили другу. О чём-то своём.
– А мне кажется, - вступила в дискуссию Настя. И я обрадовался возвращению девушки из ее личного мира, - Что люди думают о том, что значило для них больше всего: любимый человек, семья, друзья, карьера. О чём-то глобальном. О тех вещах, на которые нет времени подумать в обычной жизни. Именно тогда люди разочаровываются, понимая, что слишком много потеряли. Ведь не зря говорят «Вся жизнь перед глазами пробежала». Неужели она заключается в мелочах?
– Да.
Архаина не дождалась от меня продолжения и вновь отвернулась к окну. А уже оттуда, глухо прозвучал ее голос: