Одержимость Грешника
Шрифт:
— Почему неудобно? Я же сам это делаю. Потому что хочу.
— Потому что я тебе не… Неважно. Неудобно мне очень. Не нужно так на меня тратить свое время. Лучше проведи его с той, которая тебя… Которая тебе рада.
Я прекрасно понял, о чем она говорила. Только после таких слов я не остываю, а, наоборот, начинаю упорствовать еще больше. Когда-нибудь Тая станет той, которая меня… Просто нужно потерпеть. Ей сейчас тяжело, я всё осознаю и сам.
— Я хочу тратить свое время на тебя, — ответил я, сильнее
— Зря, — тихо ответила она, и в салоне снова наступила давящая тишина.
До самого дома мы оба молчали, а возле крыльца Тая забрала свои вещи и взглянула на меня.
— Спасибо тебе большое, но… Я не стою этого всего, Лёш, — сказала она мне.
— Это не тебе решать, — ответил я.
Тая не нашлась
,
что ответить мне.— Я пойду, — сказала она мне, хмуро глядя себе под ноги. — Ксюша ждет. Спасибо еще раз. Пока.
— Пока.
Она ушла в дом. Я сел обратно в машину и завел мотор.
Сжал крепко руль.
Зря, значит, трачу время на нее?
Неужели так сильно любит этого козла? После всего, что узнала о нем?
Не могу в это поверить.
***
ТАЯ.
— Мама! — услышала я, едва переступила порог дома.
Бросила пакеты прямо в коридоре и раскинула руки навстречу бегущей ко мне со всех ног дочери.
— Мамочка! Ты пришла! — запрыгнула она на меня и обняла за шею. — Мама…
— Да, зайка моя, — обнимала я ее в ответ, чувствуя, как наворачиваются слезы на глаза. — Я пришла. Как же я соскучилась по тебе…
Я вдыхала запах волос любимого человечка, гладила ее по спинке и прижимала к себе, упиваясь этим моментом. Дома и рядом с моей малышкой сразу стало легче.
— Ну, слезай с меня, — рассмеялась я, опуская ее на пол. — А то мама даже не разделась еще.
Я стала расстегивать пуговицы пальто, пока дочка прыгала вокруг меня.
— Здравствуйте, Таечка, — вышла к нам Катя из кухни. — С возвращением вас!
— Привет, — улыбнулась я ей. — Спасибо, Кать.
— А я как раз обед готовлю. Скоро можно будет садиться за стол.
— Хорошо, — кивнула я.
— Мам, а Юле позвонишь? — спросила Ксюша. — Пусть приходит тоже!
Улыбка спала с моего лица. По сердцу словно лезвием прошли от звука её имени. Мы не общались больше с Юлей с того момента, как я прогнала её из нашего дома. Да я даже сестрой её не зову. Нет у меня больше сестры. Ни сестры, ни матери, ни мужа. Никого. Одна я и Ксюшенька моя. Да и дом теперь тоже больше не наш. Я вряд ли тут останусь жить.
И как ребёнку объяснить, что тётя не будет больше приходить? Возможно, я позволю им общаться, когда отойду немного и перестану так злиться на Юлю, потому что Ксюше это общение нужно, но не сейчас.
— Юля не придет, зайка, — ответила я со вздохом.
— Почему? — расстроилась дочь.
— Потому что у неё очень
— У вас всегда много работы. А с нами поиграть нет времени…
— У кого “у вас”?
— У взрослых.
Устами младенца глаголет истина…
— Что поделать? Таков наш взрослый мир. Крутимся и выживаем как можем. Что там обед, Катюнь?
— Да можно уже и садиться потихоньку, — смекнула Катя, что я пытаюсь переключить ребёнка на другое, и подыграла мне.
— Тогда пошли мыть руки, Ксения! — скомандовала я и пошла в ванную комнату, а Ксю прыгала рядом.
— Давай сюда ручки, — сказала я ей, открывая краны.
Она подошла ближе и протянула к воде свои маленькие ладошки. Я намылила их, потом смыла пену водой и закрутила краны. Промокнула наши руки чистым полотенцем.
— А знаешь, что мы с тобой сделаем сегодня? — спросила я, улыбаясь.
— Что? — глаза дочки загорелись.
— Сейчас пообедаем, — ответила я. — Потом поспим. А после сна съедим полдник и поедем в торговый центр. Хочешь?
— Ура-а-а! — запрыгала Ксюшка, которая просто обожает шопинг. У этой маленькой модницы платьев в гардеробе больше, чем у меня! А ещё она знает, что мы обязательно зайдём в какое-нибудь кафе, я куплю ей мороженое, а потом мы пойдем прыгать на батуте в городок развлечений. — Хочу в торговый центр! Хочу!
— Тогда нужно хорошо покушать и поспать, — назидательно сказала я ей. — Я возьму с собой только тех, кто будет слушаться. А то сама буду прыгать на батуте! Одна.
— Нет! — топнула она ножкой, нахмурив свои светлые брови. — Я тоже буду прыгать!
— Тогда кушать и спать, — указала ей на выход из ванной комнаты рукой.
Ксюша, напевая что-то себе под нос, унеслась в сторону кухни. Я шла за ней и чувствовала, как путы, стягивающие грудь всё это время, ослабевают. Рядом с дочкой я словно снова могу жить, снова ощущаю радость и любовь. Вот кого я буду любить теперь — мою малышку, которая не предаст, которая и до этого была моим миром, а теперь — моё спасение.
Даже аппетит стал возвращаться. Второе я не осилила уже, а вот порцию куриного супа, заботливо приготовленного для нас Катей, съела всю.
— Ой, вкусно очень, Катюш, — улыбнулась я домработнице, пока она, смущённо улыбаясь в ответ, убирала со стола тарелки. — Ты просто золото. Без тебя как без рук.
— Мне приятно быть вам нужной, Таечка, — ответила женщина. — Вы же знаете, семьи-то у меня не случилось своей. А у вас такая девочка чудесная, да и помощь моя нужна.
— Нужна, Катюнь, — кивнула я. — Ты умница. Ладно, пошли укладываться, малыш.
Мы с дочкой отправились наверх, где я уложила её на дневной сон, а сама тихо ушла. Решила сварить себе кофе и, пребывая в своих мыслях, доставала турку из шкафчика в кухне.