Одержимость. Переворот в сфере коммуникаций GE
Шрифт:
Как-то раз я получил текст выступления от должностного лица GE одного из наших предприятий, расположенных в оффшорной зоне, который он явно написал сам, но казалось, что он был не в себе, когда писал его. Текст был абсолютно несуразным, и в нем не было ничего значимого для тех, кто собирался в «Бока-Ратоне». Его невозможно было ни отредактировать, ни переписать. К тому же написал его сотрудник отделения пластмасс, которого туда привел чуть ли не сам Джек. Я поставил Уэлча в известность и предложил ему прочитать хотя бы начало. Через минуту он уже звонил начальнику этого парня.
«Глен! Не было ли ошибкой с нашей стороны, что мы взяли его на эту должность? Ты видел, что он прислал? Чушь собачья! Полная бессмыслица!
А через неделю я получил новый текст, точно в срок, и выступление имело успех.
Джек изменил место проведения встреч КИС, перенеся его в Кротонвилль, что было удобнее для вице-президентов европейских подразделений нашей компании. К тому же ему была близка сама атмосфера «Ямы».
Я расставил в зале столики с пультами управления для каждого из должностных лиц. Любой мог включить микрофон и общаться со всеми присутствующими в зале. Эта си стема хорошо работала в большом зале в Фениксе, и поэтому я решил установить ее в «Яме». Но это оказалось ошибкой.
Последним в зале появился Уэлч, и это стало сигналом к началу мероприятия. Он прошел к трибуне, чтобы открыть встречу, объяснил, почему изменилось место проведения собраний, произнес великолепную речь и направился к своему месту в зале.
Пока зачитывалась программа, он рассматривал приставной столик с пультом, который стоял прямо перед ним, а потом спросил: «Кто поставил это сюда? А, знаю. Кое-кто скучает по Фениксу», – и указал на меня.
Вице-председатель уверенно продолжал читать программу, а Уэлч, что-то бормоча себе под нос, вытащил соединительные провода и затолкал пульт за столик, с глаз долой. Я дал знак техническому персоналу отключить всю систему. До объявления перерыва я сидел, кипя от злости, а когда Джек проходил мимо меня, спросил: «Вы что, против технического прогресса?»
Джек непринужденно рассмеялся и повторил, что мне недостает Феникса.
Испортило ли это мою репутацию? Нет, конечно. Джек никогда не ставил в вину другим использование новшеств – даже если сам их отвергал.
Главное в этом эпизоде то, насколько этот человек был убежден в важности коммуникации в управлении и какое придавал значение обстановке.
Одним из ставленников Джека был занимавший высокий пост элегантный, представительный человек, к тому же прекрасный игрок в гольф. Как-то Уэлч в одном из своих обращений подчеркнул, что в бизнесе надо быть только или на первом, или на втором месте среди участников рынка, в противном случае этот бизнес следует «улучшить, закрыть или продать» – эта точка зрения вызвала ужас среди старых, небольших, очень посредственных компаний, имеющих деловые связи с GE.
На одной из своих первых корпоративных встреч Джек страстно и убедительно излагал свои доводы по этому вопросу. Затем был гольф и заключительный ужин, в самый разгар которого приятель Джека начал развлекать всех шутками. Когда-то этот человек пошутил по поводу нашего инвестиционного налогового кредита, дававшего нам налоговую льготу, сказав, что «мы уклонились от уплаты налогов и нам несдобровать»…
За ужином под влиянием выпитого спиртного он выдал ряд шуток по поводу прически Уэлча, что было больным местом Джека. Но этого было мало. Дальше он позволил себе еще более непростительные вещи, сочинив презентацию о вручении спортивных наград и посчитав, что будет забавным вплести в этот сюжет сравнение: мы должны «занять или первое, или второе место», не важно, в каком виде спорта.
Я не присутствовал на ужине, но мне рассказали, что Джек вскочил из-за стола и в ярости выбежал из зала. Он еще мог как-то смириться с тем, что проехались по его прическе, но никак не мог допустить острот и подшучивания над сделанным им серьезным заявлением, затрагивающим его стратегию и будущее всей компании.
Вскоре шутник ушел из компании.
Если вы хотите изменить форму внутреннего общения в вашей организации, контролируйте каждый шаг и вмешивайтесь в детали проведения собраний.
Если кто-то подшучивает, называя десять-пятнадцать докладчиков вашими марионетками, – прекрасно. Замечательно. Вы есть и должны быть кукловодом. Не позволяйте никому высмеивать принципы и стратегию, которые вы внедряете в своей организации. Это все равно что пукать в церкви. Если вы не будете этого пресекать, наступит конец встречам и конец вашему лидерству. Это самое важное. Будьте толерантны и даже поощряйте противоречивость мнений во время дискуссий в форме «вопрос-ответ», но никогда не допускайте этого в основной программе собраний. Не допускайте сарказма и цинизма со стороны зала. Общайтесь со скептиками, урезонивайте их. Выслушивайте их; они наверняка имеют право быть выслушанными. Но это ваш корабль, и вам выбирать направление. Иначе вы будете всего лишь номинальной фигурой.
Забудьте о том, чтобы приглашать на собрания докладчика со стороны. Ему нет дела ни до чего: он слушает плеер, пока сидит в зале, дожидаясь своего выхода. Конечно, он сделает все как надо, всем понравится его слушать, но его выступление улетучится из памяти уже после обеденного перерыва. Если вы не знаете, о чем будет говорить выступающий, и если вы не уверены, что он подчеркнет и усилит ваши идеи, не приглашайте его – это безумие.
25. К чему вся эта суета?
До прихода Джека презентации играли незначительную роль в оценке результатов деятельности руководителей. Если вы большой человек, вас включают в программу независимо от того, есть у вас что сказать или нет. Кто-нибудь из «конюшни» (которая позднее стала моей) напишет вам то, что вы будете читать, а десять-двадцать тысяч долларов будет потрачено на визуальное оформление вашего выступления. Ну а если напортачите, никому до этого не будет дела. Вам не за это и платят.
Один из старых вице-президентов GE по вопросам коммуникации Лен Викерс, типичный британец, с презрением вспоминал слова одного из руководителей бизнеса, старорежимного инженера, абсолютно не отдававшего себе отчета в том, что он говорил: «Давайте оставим эти графики напоследок, пусть их озвучит кто-нибудь из спичрайтеров».
Коммуникативный процесс начал улучшаться через пару лет после прихода Джека, но несколько неприятных эпизодов все же имели место.
Главной переменой было то, что Джек с головой погружался в цифры, касающиеся бизнеса. Проработав двадцать лет в отделении пластмасс, теперь он стал детально вникать во все остальные направления: бытовой техники, финансовых услуг, производства двигателей, турбин и медицинского оборудования. Природный ум и чутье позволяли ему полностью вникнуть в любую презентацию, придать ей большую значимость или разнести ее окончательно, обвинив в ее неподготовленности бездельников.
Да будут прокляты бездельники и лодыри!
Я много раз бывал в Кротонвилле с Джеком. Мне приходилось наблюдать, как он рассказывал о компании. Иногда он ставил проектор и показывал диаграмму или график, взятые с какой-нибудь презентации, а потом спрашивал: «Что вы думаете об этом?»
Поднимались сорок рук: у кого-то были заранее подготовленные вопросы, кто-то смог вникнуть в проблему на ходу. Были такие, кто вечно жаловался: «Джек, вы говорили, что производство должно работать во взаимосвязи с корпоративными лабораториями исследований и разработок, а у нас до сих пор проблемы с лопатками вентилятора у двигателя CF-6, и помощи от корпорации никакой». Пусть это было надуманно и подготовлено заранее, но выглядело показательно.