Один день без Сталина. Москва в октябре 41-го года
Шрифт:
Ставке каждые три дня отдельной строкой доносить, сколько и какие населенные пункты уничтожены за прошедшие дни и какими средствами достигнуты эти результаты».
Приказ коротко называли так: «Гнать немцев на мороз!»
Невероятно жестокий приказ! Сжигать дома и уничтожать целые деревни на своей (не вражеской!) территории — такое военные не могли придумать. Это явно была сталинская идея. И когда он диктовал этот приказ, его мало волновало, что немцы-то в любом случае организуют себе ночлег, а вот крестьянские семьи, лишившись дома, не переживут трудную военную зиму. Приказ рьяно исполняли:
Немцы охотно воспользовались этим приказом, чтобы заставить местных жителей служить им: не хотите остаться в мороз без дома? Охраняйте себя сами. Так и произошло. Спасали дома от поджогов. Разведчиков и партизан передавали немцам. Выходит, сталинский приказ прямо подталкивал людей к сотрудничеству с немцами… Знаменитый диверсант-подрывник полковник Илья Григорьевич Старинов считал приказ № 0428 «сталинским ударом по партизанам» (см. журнал «Российская история», № 3/2010).
«После этого приказа, — вспоминал командир одного из партизанских отрядов в Подмосковье, — мы уже потеряли связь с населением».
Но в отчетах партизанских отрядов появилась строка о количестве сожженных деревень и отдельных домов… Именно этот сталинский приказ и привел к трагической гибели московской школьницы Зои Космодемьянской.
Недостатка в добровольцах, готовых отправиться в тыл врага и исполнить волю вождя, не было. Московская молодежь не щадила себя.
Зою Космодемьянскую направили в воинскую часть № 9903, которой были поручены разведка и диверсии на временно оккупированных территориях. Реальное название — Оперативный диверсионный пункт при штабе Западного фронта. Командиром назначили военного разведчика майора Августа Карловича Спрогиса, участника Гражданской войны и боевых действий в Испании. Первоначально в школе проходили переподготовку бойцы и командиры Красной армии. Когда ситуация на фронте ухудшилась, стали принимать москвичей-комсомольцев.
Секретарь Коминтерновского райкома комсомола Вячеслав Владимирович Янчевский вспоминал, как ему позвонил Александр Шелепин и сказал:
— Для работы в тылу врага надо подобрать надежных парней. Желательно блондинов и голубоглазых. Но, самое главное, они должны безукоризненно владеть немецким языком. Поищи в школьных или институтских организациях, а может, кто в наркоматах остался?
К вечеру собрали группу молодых людей, которых передали для обучения в воинскую часть № 9903, которой командовал майор Спрогис.
Новичков направляли в диверсионно-разведывательную школу. В Кунцеве, в помещении детского сада, вчерашних школьников наскоро готовили к диверсионной работе. Учили самому элементарному: стрелять, закладывать взрывчатку.
Обычно полный курс проходили за десять дней. И это-то был ничтожно короткий срок, а группу Зои сочли готовой к заброске в тыл врага уже через четыре дня. Двум юношам — Петру Смирнову и Илье Брюкеру — было всего шестнадцать лет! Отправить на сложнейшее задание необученную молодежь — значит заведомо обречь ее на гибель. Оправдывались ли военной необходимостью эти жертвы? Такова была воля вождя, и командиры спешили отчитаться об исполнении сталинского приказа.
Мобилизованные
Группа, в которую включили Зою Космодемьянскую, получила приказ поджигать населенные пункты, занятые немцами, хотя уже было известно, что отправленные в тыл врага неопытные диверсанты действуют неумело и быстро попадают в руки немцев.
В письменном приказе говорилось («Красная звезда», 16 февраля 2002):
«Проникнуть за линию фронта с задачей сожжения населенных пунктов в тылу противника, в которых находятся части противника. Вы обязаны сжечь следующие населенные пункты, занятые немцами…
После уничтожения этих пунктов задание считается выполненным. Срок выполнения задания 5—7 дней с момента перехода линии фронта».
Отдельно оговаривалось поведение группы после возвращения к своим:
«О своей работе не докладывайте. Просите, чтобы оказали содействие к доставке вас к разведотдел Западного фронта к майору Спрогису…»
Каждому вручили по три бутылки с зажигательной смесью и продукты. Мужчинам — по бутылке водки, можно было взять две. В ночь на 22 ноября сразу две группы перешли линию фронта возле Наро-Фоминска. Но дальше все пошло не по плану. Воспитанники Спрогиса натолкнулись на немцев. Несколько человек погибли, остальные решили возвращаться. Трое, в том числе Зоя Космодемьянская, попытались выполнить приказ.
Как и следовало ожидать, местное население возненавидело людей, сжигающих их дома, и сдавало их немцам. Подмосковные крестьяне, хватавшие переодетых в штатское диверсантов, не были предателями. Они спасали свои семьи от неминуемой смерти. Зима в тот год выдалась особенно холодной. Они же не знали, что дома сжигаются по личному приказу любимого вождя, товарища Сталина.
Немецкая полевая жандармерия пойманных диверсантов после недолгого допроса вешала. Казнь совершалась публично. На грудь прикрепляли фанерную табличку с надписью «поджигатель» на двух языках.
Пять дней они двигались в сторону деревни Петрищево. Ночью 27 ноября двое из них пробрались в деревню, перерезали провод полевого телефона и подожгли конюшню. Загорелась и изба крестьянина Петра Свиридова. Тот выскочил из избы, схватил поджигателей и передал немцам.
Один — Василий Клубков — предпочел все рассказать. Он согласился работать на немцев, которые отправили перевербованного агента назад, в расположение Красной армии. Он попал в руки чекистов, и его расстреляли.
Зоя на допросе упорно молчала, даже не выдала свое настоящее имя. Она назвала себя Таней в честь героини Гражданской войны Тани Соломахи, которую изрубили белоказаки. Утром 29 ноября Зою Космодемьянскую повесили.
Когда немцев из этого района выбили, туда приехал корреспондент «Правды» Петр Лидов. Ему рассказали эту историю. Эксгумировали труп и с трудом опознали десятиклассницу 201-й московской школы Зою Космодемьянскую. Очерк появился в «Правде» 27 января 1942 года и произвел ошеломляющее впечатление.