Спустя несколько мгновений Шерлок разомкнул поцелуй. Его обычно ясный взгляд увлажнился и затуманился, словно подтаявший лед. Он чувствовал себя озадаченным, потрясенным.
Он
знал все о Молли Хупер, кроме того, какое влияние она могла оказать на Шерлока Холмса. И это пугало. Она могла стать его Ахиллесовой пятой, а это, как показывала жизнь, опасно прежде всего для самой Молли. Это был первый довод против пребывания мисс Хупер в доме детектива. Второй был еще хуже. Шерлок мог бы любить ее по стольким причинам, по которым может полюбить нормальный мужчина. Она была умной и проницательной, милой и доброй, заботливой и женственной, верной и сильной. Но все эти достоинства могли в скором времени наскучить ему. А он не хотел быть причиной ее слез. Черт, да он испытывал целую гамму опасений, связанных с Молли. Но до чего волнительно и сладко было держать ее в своих руках, любоваться нежными плечами и волнами русых волос, пробовать на вкус
ее губы. Последний раз он испытывал нечто лишь отдаленно похожее на эти чувства в подростковом возрасте и не знал, как долго будет пленять его новизна ощущений.
Молли дрожащими пальцами дотронулась до его скул:
– Кажется, я научилась читать твои мысли.
Шерлок в ответ покрыл поцелуями ее шею и, спустившись к хрупким ключицам, долго не убирал губы с пульсирующей яремной ямки, затем спросил:
– И ты останешься? – на миг его глаза вновь потемнели от сомнения.
– Да, да, да, - сопровождая каждое согласие поцелуем, шептала Молли, надеясь что достаточна убедительна. Она не боялась. Она слишком долго мирилась с поражениями, чтобы сейчас отказаться от своей награды.
Впереди у них была если не жизнь, то абсолютно точно - целая ночь.
(1)Фраза из фильма «Касабланка», 1942 г., одна из самых узнаваемых киноцитат.