Один день
Шрифт:
Молли издала невольный стон и тут же застенчиво закусила нижнюю губу.
– Ммм….бамбук, - заключил Шерлок, отстранившись.
Разочарованная Молли сделала шаг назад. Мужчина внимательно, без улыбки смотрел на нее, положив руки в карманы брюк. Несмотря на его расслабленную позу, Молли казалось, что она чувствует напряжение, исходящее от мускулов большой кошки перед прыжком.
– Молли, у меня было время изучить твою фигуру, несмотря на все твои попытки скрыть ее за слоями и слоями одежды, - нарушая натянутую тишину,
– Ты представлял меня голой или просто считал мои килограммы? – сердито фыркнула женщина, вспоминая старую перепалку в лаборатории.
– Из невыясненного оставалась только форма твоей груди. Бюстгальтер, знаешь ли, многое искажает. Но теперь белых пятен не осталось, - продолжил Шерлок все тем же ленивым тоном, не отводя от нее пристального взгляда.
– Все это похоже на флирт, мистер Холмс.
– Ты стоишь передо мной обнаженная, прикрытая лишь жалкой тряпицей, и уверяешь, будто это я тебя соблазняю, - Шерлок произнес эту речь все с той же серьезной миной, но в глазах его плескалось веселье.
– Просто уходи отсюда, мне холодно и я хочу одеться, - нахмурилась Молли. Ей не нравилась эта игра, в которой приходилось чувствовать себя анатомическим пособием.
– Я просто зашел пожелать тебе хорошего дня, Молли Хупер, - он вновь сократил расстояние между ними, наклонился и легко коснулся губами ее щеки. Не дожидаясь ответной реакции, быстро вышел из спальни, роняя на ходу:
– Я буду в Скотланд-Ярде, увидимся вечером.
Задыхаясь от растревоженных фантазий и непонимания, Молли обессилено упала на кровать.
(1) Международный Комитет Красного Креста
========== Утро. Часть II ==========
Для IraWhiteOwl, которая первая высказала идею продолжения
– Ты же знаешь, к десяти здесь будет уже не протолкнуться, выдвигайся прямо сейчас, - бодрый голос Эмми, долетающий сквозь уличные шумы, категорично отмел решение поваляться в холостяцкой кровати Джона Уотсона.
– Ты не могла выбрать более не подходящее место для встречи, чем субботняя ярмарка, - Молли отвечала притворно ворчливо, одной рукой придерживая телефон, другой застегивая молнию на джинсах, - я еще не завтракала.
– Выпьем кофе на углу Портобелло и Вестборн-гроув, - протараторила подруга, рассыпаясь в извинениях перед кем-то, невидимым Молли.
В подвальном кафе, о котором шла речь, подавали так называемый «белый кофе»: слабый кофейный напиток, щедро заправленный сахаром и сгущенными сливками. Молли невольно представилось лицо Шерлока, если бы тот обнаружил подобную смесь в своей чашке, вместо крепко сваренного эспрессо.
– Так я жду тебя, малышка, - продолжала Эмми, - хочу показать тебе кое-что. Тебя заинтересует.
До чего славно, что Эмили позвонила и вытащила ее в утреннюю праздную толчею Лондона. Молли ощущала в себе потребность отвлечься от всего связанного с детективными историями и нерешенными личными проблемами.
Они
Показывали «Квартиру» Билли Уайлдера. Герой Леммона рассказывал о своей неудачной попытке самоубийства. «Пойти стреляться в парк, долго выбирать между виском и ртом, а в итоге прострелить колено», - Молли улыбалась, она любила этот фильм.
– Любите старое кино? – медсестра подняла на нее заинтересованный взгляд.
Молли, не ожидавшая вопросов от незнакомого человека, что-то промямлила. Блондинка в ответ протянула ей тонкую брошюру:
– Ретроспектива шестидесятых. Пек или Грант?
– «Убить пересмешника», однозначно, - принимая игру, ответила Молли.
Их окрестили «странной парочкой». Слегка застенчивая, словно неловкий подросток, исполнительная Молли Хупер и нахальная, небрежная в работе, но обаятельная Эмили Шоу.
При всей своей видимой неразлучности, Эмми и Молли нельзя было с полной уверенностью назвать подругами. Скорее единомышленницы, пламенно увлеченные стилистикой старого кино, модой двадцатых, Киллианом Мерфи и еще двумя десятками совпавших к общему удивлению интересов.
Их разговоры практически никогда не выходили за рамки обсуждения вещей, не касающихся их личной жизни.
Эмми не интересовало, кому с такой тщательностью патологоанатом готовит кофе на общей кухне.
Молли молчала о своих подозрениях, что брак Эмили – хладнокровный расчет. Приятельница вышла замуж за издателя Йена Кертиса, который был старше ее на двадцать пять лет, и уволилась из Бартса, полностью погрузившись в мир антиквариата и ретро - вещей.
В те редкие моменты, когда одна из них в ходе беседы касалась края частной жизни другой, Молли и вовсе удивлялась, что она делает в обществе этой бессердечной особы. Как-то она осторожно обмолвилась о высоком брюнете, которому дали карт-бланш на пользование лабораторией. Эмми посоветовала ей обратить внимание на завотделением Торреса.
– Брось дуться, Хупер, - пожимала плечами Эмили, - можно заставить себя полюбить кого угодно(1). Особенно если этот кто-то уже готов.
– Воображаешь себя Холли Голайтли?
– Угу, только не сиропной визуализацией Хепберн, а книжной.
Рынок в Портобелло – бог знает, сколько раз Эмми таскала ее сюда. Поиски нужной вещи в этом месте похожи на работу старателя – нужно долго и кропотливо копаться в настоящем хламе, чтобы наткнуться на настоящее золото.
Когда Молли выскользнула из нутра кэба, галерея и прилегающие к ней улочки были заполнены людьми. Туристы и любители старины, образуя общую толпу, двигались вдоль дорогих магазинчиков и лотков уличных торговцев.