Один дракон — три парня. Дилогия
Шрифт:
— Да, Реган был чудовищем. Но это в прошлом! Целый мир дал ему шанс, сделав светлым. Брат нашёл в себе силы рассказать правду, отпустить меня. Его прикосновение оживило Стершу. Подумай о сестре, она любит Гарена.
Цепь натянулась под тяжестью шипастой булавы. Цвай поигрывал оружием, наблюдая за вращением массивной сферы, с которой капала кровь.
— Не могу иначе, Регина. Ты должна была оставить меня там и бежать.
— Я тебя никогда не оставлю, Айнзам!
По проклятому месту прошла волна, а Цвай переменился в лице:
— Тише, перестань! Не давай обещаний здесь, — костяшки
— Я спасу тебя, и ты снова станешь Единым!
— Прекрати сейчас же, — невидимые своды задрожали, а дракон начал испуганно оглядываться.
— Я не позволю убить Гарена! — поднялась на ноги и встала перед супругом.
— Ты даже не представляешь, что натворила своими обещаниями, Регина.
— Ты никогда не будешь одинок, будешь счастлив, — продолжала сыпать клятвами и протянула руки к возлюбленному. Оружие с глухим стуком упало в туман. Юноша сделал неуверенный шаг мне навстречу, но словно из ниоткуда появилась ГАЗелька с огромным яйцом на крыше и развивающимися от езды мерцающими корнями. Не успела испугаться или удивиться, как машина сбила Цвая и остановилась передо мной.
На водительском кресле сидела Стерша, вцепившись в руль длинными когтями. Крылья сложились под неудобным углом, а перья топорщились во все стороны.
— Садись! — она освободила мне место и рванула к стонущему под толщей тумана Гарену. Живой!
Не слушалась стиерну. Ноги подкашивались, когда обошла машину и заглянула под колёса. Шарила руками под холодными белым клубами. Меня окутывал запах жжёной резины и крови. Пусто! Цвай исчез.
— Регина, там никого нет. Садись в машину, живо! — девушка помогла моему брату встать. Одной рукой он опирался о Стершу, вторая беспомощно свисала вдоль тела. Плечо не просто было раздроблено, а превратилось в кровавую кашу. Неужели это сделал Цвай? И где он теперь? Клянусь, я слышала удар тела о капот.
— Айнзам, сидит в машине, — словно читая мои мысли, ответила крылатая. — Это был фантом.
— Фантом? — разум напоминал густой куриный бульон. Заглянула в салон. Супруг оказался на своём месте, такой же бледный и бессознательный. — Но…
— Регина, я тебя здесь оставляю, если сейчас же не сядешь за руль. Из нас четверых, только ты можешь адекватно управлять этой штукой. Приди уже в себя!
Точно! Ответственность, раненый брат, яйцо на крыше, сходящий с ума возлюбленный.
Хлопнули двери ГАЗельки, и мы помчались в неизвестность. Куда ехать, не знал никто. Брат и Стерша колдовали над жуткой раной и опасливо поглядывали на дремлющего дракона. Наблюдала за ними в зеркале заднего вида, буквально чувствовала Цвая через спинку сидения.
Снова бесконечность вне времени и пространства и угнетающая тишина.
— Амалия мертва? — вопрос был скорее риторическим. Собственными глазами видела призрак воительницы.
— Похоже на то, — Гарен разрабатывал руку. Об ударе моргенштерном напоминала лишь порванная в клочья одежда. Двое светлых без труда справились с исцелением, хотя оба выглядели вымотанными и уставшими.
— Не понимаю… — честно призналась я.
— Я тоже запутался, — отозвался брат. — Кажется, Единый попал под влияние мира нарушенных клятв и находится в плену неосторожного
— И что теперь делать? — самое странное, что во всём этом ужасе, меня радовало, что дракон оставался верен. Не было никакой Амалии, он мучил сам себя, наказывал, хотел казаться ещё хуже и темнее. Но по факту Единый лишь загнанный зверёк. Знать бы, что задумал несостоявшийся свёкор, и зачем ему тёмный спятивший сын.
— Для начала надо выбраться отсюда и спрятаться от отца. Мы разобрались, что разлом контролирует мой братец, и намерения у него весьма враждебные. Придёт в себя и объяснится, надеюсь,— фыркнула Стерша.
— Я здесь, — пробормотал Цвай, а Гарен инстинктивно отодвинулся подальше, хотя у второго воплощения в этот раз не было моргенштерна.
— Какого чёрта, ты натворил, Айнзам? — кричала крылатая.
— Не могу рассказать всё. Я поклялся молчать…
— Это связано с Зангаром? — спросил Гарен.
Дракон молчал, но это молчание казалось слишком красноречивым.
— Ясно, — хмыкнул брат. — Есть идеи, зачем архи-дракону создание тёмного, в мире, где их не осталось? А ещё убивать королеву Кройвенов, которая никому не мешала и держала равновесие?
Стерша покачала головой и, вспомнив о Ливе, мгновенно помрачнела.
— А что если Айнзам был нужен для подстраховки? — идея, возникшая у меня, казалась весьма логичной.
— Продолжай, — со мной разговаривал только Гарен.
— Зангар без сожаления убил свою бывшую супругу, регулярно ставит эксперименты над Айнзамом, хотел убить меня, не думая о чувствах сына.
— Это мы итак знаем, — нервничала Стерша. Ей тяжелее всех было поверить в жестокость того, кого сотни лет, считала отцом.
Проигнорировав нападки крылатой, развивала мысль:
— Зангар не кажется мне заботливым папочкой. К чему было воскрешать Стершу, рисковать, связываться с Гареном, устраивать турнир? Слишком сложно. А что если изначально он планировать сделать тёмной именно её?
— Каким образ… — брат запнулся. — То нападение на нас! Смерть Стерши стала случайностью. Погибнуть должен был я и ребёнок.
— И тогда я бы заняла место Гарена, стала бы мстить, превратилась в тёмную, — вклинилась сестра Единого. — Только отец знал о яйце. Мы выхаживали его под замком. Он мог рассказать синим. Но какой от этого толк?
В салоне снова воцарилась тишина. Даже двигатель ГАЗельки тарахтел тише обычного.
— Айнзам, выпусти нас, — просила стиерна, отчаявшись гадать, что задумал Зангар. Крылатая, как и все мы, очень устала и была подавлена. За один день она потеряла мать и разочаровалась в отце.
— Это невозможно. По крайней мере, для всех, — извиняющимся тоном ответил супруг.
— Чёрт с тобой, Единый, если иначе нельзя, убей меня, наконец, и закрывай разлом, — вспылил Гарен.
— Нет, — Стерша тут же спрятала его за крылом.