Один год жизни
Шрифт:
Пока я разбиралась с ковром, Мартин и звука не издал из своей комнаты. Когда же я обратила внимание на тишину, у меня чуть сердце не остановилось от предвкушения. Я медленно открыла дверь в спальню маленького лепрекона и с облегчением выдохнула, застав его за игрой в очередную, модную компьютерную стрелялку. Примерно через час мы снова вступили в противостояние: кому достанется кресло-качалка, кто управляет пультом от телевизора, кто на самом деле тупица, кто войдет первым в туалет – всякий раз, когда я шла в уборную, он вскакивал со своего места и запирался там минимум на десять минут! Я даже начала иногда имитировать желание посетить уборную, чтобы
Глава 11.
Около шести часов вечера мы с Мартином отправились в сторону цветущего сада, расположенного в пятистах метрах за поместьем.
– Ты редкая тупица. Как Кэрол вообще могла принять тебя на работу?
– Меня принял Роланд.
– Наверное не вынес твоей тяжелой энергетики обиженной и нуждающейся. Ты ведь наверняка нуждаешься в деньгах, раз уж взялась работать нянькой.
– Раз уж я всё еще терплю тебя…
– Наверняка копишь на какую-нибудь подержанную тачку, чтобы потом хвастаться перед друзьями ржавой клячей. Или на супердорогие мега-лабутены, чтобы сверху вниз смотреть на подруг-неудачниц, таких же как и ты.
– У меня хоть какие-то друзья есть, в отличие от его величества Мартина.
– У его величества Мартина, как ты выразилась, есть больше, чем какое-то жалкое внимание друзей.
– Да? И что же это?
– Брат.
– Ты хотел сказать – кошелек брата.
– Я хотел сказать то, что сказал. Никто, кроме тебя не виноват, что ты не умеешь слушать. Хотя, может это передалось по наследству и ты тут и вправду ни при чем.
– Закрой рот, – тяжело вздохнув, попросила я.
– Твоя работа слушать то, что я тебе говорю, так что лучше не хлопай своими покрасневшими от негодования ушами. И, кстати, у меня есть друзья, но они все остались в Лондоне…
Мы направлялись к деревянной качели на двоих, но я так рассердилась на Мартина из-за сказанных им слов, что не заметила лежащего на газоне шланга, слившегося по цвету с травой, отчего неудачно споткнулась. Если бы я упала удачно – это была бы не я. Моё правое бедро растянулось на большом, полукруглом камне, лежащем рядом с горсткой других камней, предназначенных для создания новой клумбы. Я упала так резко и с такой скоростью, что камень буквально прощупал мою кость. Давно я не испытывала столь сильной физической боли. Сморщившись, я попыталась резко встать, но поняла, что боль в бедре слишком острая. Только злость на смеющегося Мартина не позволяла мне расплакаться.
– Неуклюжая утка! – Заливался смехом мальчишка. – Аха-хах! Ты бы видела своё лицо! Белая, как мел! – Разрывался от счастья паршивец. – Жаль, у меня нет с собой фотоаппарата. Такой бесценный материал! Тупи-и-ица-а! – Мальчик присел на корточки, от невозможности твердо стоять на ногах из-за смеха, а я пыталась понять, почему боль не утихает, неужели я могла повредить кость с такой высоты падения?
Встав на ноги, я с облегчением поняла, что нога у меня в целости, но далеко не в сохранности, как и мой мобильный телефон, экран которого безжалостно треснул. Сильно хромая, я отправилась в сторону дома, сопровождаемая безудержным смехом мальчишки. Как считаете, ненавидеть ребенка – это плохо? Я считала, что это плохо, поэтому я его не ненавидела, я его просто “недолюбливала”. Первую минуту после падения я подавляла желание плакать, вторую минуту желание открутить голову негодному мальчишке, в третью же минуту боролась с искренним желанием ударить негодника больной ногой.
С
– Ничего страшного, правда. Просто небольшой ушиб.
– Глория, уже уходите? – Оторвавшись от каких-то бумаг, поинтересовался проходящий мимо нас Роланд, внезапно возникший ниоткуда и явно направляющийся в сторону домика Мартина. У меня так и отвисла челюсть.
– Вы уже вернулись? – Стараясь скрыть своё негодование, что у меня наверняка получилось весьма дурно, поинтересовалась я.
– Да, почти час назад. Забыл Вас предупредить, засиделся за бумагами, из-за чего теперь придется поздно ужинать. Поужинаете с нами?
– Нет! – Выпалила я так резко, что глаза обоих стоящих передо мной мужчин сразу же округлились. – Нет, спасибо, я не голодна. – Попыталась исправить положение я, начав пятиться спиной к двери. – Я, пожалуй, пойду…
– Глория, Вы хромаете? – Начиная подозревать что-то неладное, поинтересовался Роланд, смотря на меня, как на человека, только что выкравшего из его сейфа фамильную драгоценность и теперь пытающегося скрыться на его глазах.
– Нет-нет, ничего подобного. До встречи.
– Подождите, Вы без плаща. На улице уже ночь…
– До понедельника, – только и успела ответить я перед тем, как взять из рук Джонатана незнакомый мне плащ, захлопнуть за собой дверь и быстрым шагом, насколько мне могла позволить пострадавшая нога, проковылять по ступенькам крыльца.
Я пыталась идти как можно быстрее, но с каждым шагом всё больше выдыхалась. На улице и вправду было очень холодно. Казалось, будто ледяные лучи далеких звезд пронзают меня прямо в макушку, а изо рта вылетает не пар, а клочья разорвавшейся души, летящей в сторону застывшего ночного сада, в надежде зацепиться за его ветви.
Проехавшая мимо меня одинокая машина развернулась где-то за моей спиной, но я совершенно не обратила на это никакого внимания, полностью уйдя в недры своей души, которую я из последних сил пыталась сохранить в дрожащем теле, а не выплюнуть её изо рта где-нибудь по дороге, вместе с густыми клубками пара. Плащ на мне был огромен, словно я стащила его с огромного кол'oсса, отчего сейчас чувствовала себя палаткой с отросшими ножками, одна из которых была хромой.
– Тебя подвезти? – Послышался знакомый голос из остановившейся рядом машины.
– Пожалуй, можно, – вздрогнув от неожиданности, согласилась я и уже спустя несколько секунд сидела рядом с Риком.
– Ты что, хромаешь?
– Небольшой ушиб. Ничего страшного.
– Знакомый плащ. Украла у Роланда?
– В качестве компенсации за потерянный выходной. Поверь мне, денег, которые он мне платит, будет недостаточно.
– Мартин настолько невыносим?
Я предпочла промолчать и Рик, из солидарности, решил не напрашиваться на диалог. Едва ли прошло больше пяти минут с момента нашей встречи у сада, когда мы оказались возле моего дома. На шезлонге, на котором еще утром нежилась я, сейчас сидела Тэмми. Со стороны, в лучах холодного полнолуния, она выглядела загадочно, словно сирена. Не хватало только пруда.