Один плюс один
Шрифт:
– Я знаю, что я говорила. Но иногда цель оправдывает средства.
– Что это значит?
Мама воздела руки к небу:
– В Шотландии скоро начнется соревнование по математике, которое может изменить нашу жизнь. Но у нас нет денег на проезд. Вот в чем дело. Я знаю, ехать на машине не идеальный вариант, и я не говорю, что это правильно, но если у вас нет идей получше, садитесь в машину и поехали.
– А собраться?
– Все уже в машине.
Танзи знала, что Никки думает о том же, о чем и она: мама в конце концов сошла с ума. Но Танзи где-то читала, что сумасшедшие как лунатики –
– Можно, я сбегаю за перчатками? – спросила она.
Мама посмотрела на нее, будто это Танзи выжила из ума, но кивнула. Танзи надела перчатки, и ей вроде бы немного полегчало.
Никки осторожно сел на переднее сиденье и пальцами стер пыль с приборной доски. Танзи хотелось рассказать ему о мышиной моче, но маме лучше не знать, что ей это известно.
Мама открыла дверь гаража, завела мотор, медленно выехала задом на дорожку. Затем вышла из машины, закрыла и надежно заперла гараж, села на место и минуту подумала.
– Танзи! У тебя есть бумага и ручка?
Она порылась в сумке и достала бумагу и ручку. Мама не хотела, чтобы Танзи видела, что она пишет, но Танзи подглядела в щель между сидений.
ФИШЕР ТЫ МАЛОЛЕТНЯЯ МРАЗЬ Я СКАЗАЛА ПОЛИЦИИ ЧТО ЕСЛИ К НАМ КТО-ТО ВЛОМИТСЯ ТО ЭТО ТЫ И ОНИ СЛЕДЯТ ЗА ДОМОМ
Мама вышла из машины и приколола записку к нижней части двери, чтобы не увидели с улицы. Затем снова села на обглоданное мышами водительское сиденье, и с тихим урчанием «роллс-ройс» выехал в ночь, оставив позади светящийся домик.
Минут через десять стало ясно, что мама разучилась водить. Действия, которые знала даже Танзи, – зеркало, сигнал, маневр – она упорно выполняла в неверном порядке и цеплялась за руль, словно бабуся, которая колесит по центру на скорости пятнадцать миль в час и царапает дверцы машины о столбики на муниципальной парковке.
Они проехали «Розу и корону», промышленную зону с ручной автомойкой и склад ковров. Танзи прижала нос к окну. Они официально покидают город. В последний раз она покинула город на школьной экскурсии в Дердл-Дор [10] , когда Мелани Эбботт стошнило прямо на колени, отчего учеников пятого «C» начало тошнить одного за другим.
10
Дердл-Дор – естественные известняковые ворота на Юрском побережье Дорсета.
– Главное – это спокойствие, – бормотала мама себе под нос. – Уверенность и спокойствие.
– Ты не выглядишь спокойной, – заметил Никки.
Он играл в «Нинтендо», большие пальцы его рук так и мелькали по обе стороны маленького мерцающего экрана.
– Никки,
– Надо просто ехать на север.
– Но где север? Я сто лет здесь не была. Ты скажи, куда ехать.
Никки посмотрел на дорожный указатель:
– По M3?
– Не знаю. Я тебя спрашиваю!
– Дайте, я посмотрю. – Танзи протянула руку с заднего сиденья и забрала карту у Никки. – Какой стороной вверх?
Пока Танзи сражалась с картой, они дважды объехали круговую развязку и выбрались на окружную. Танзи смутно помнила эту дорогу: однажды они ехали этим путем, когда мама и папа пытались продавать кондиционеры.
– Мам, включи свет на заднем сиденье, – попросила Танзи. – Я ничего не вижу.
Мама обернулась:
– Кнопка над твоей головой.
Танзи нащупала кнопку и нажала ее большим пальцем. Можно было снять перчатки, подумала она. Мыши не умеют ходить вниз головой. В отличие от пауков.
– Она не работает.
– Никки, смотри в карту. – Мама сердито глянула на него. – Никки!
– Да-да. Сейчас. Только достану золотые звезды. Они стоят пять тысяч.
Танзи сложила карту как можно аккуратнее и пропихнула обратно между передними сиденьями. Никки склонился над игрой, полностью в нее погрузившись. Золотые звезды и правда непросто достать.
– Немедленно убери эту штуку!
Никки вздохнул и захлопнул игру. Они проехали мимо незнакомого паба, затем мимо нового отеля. Мама сказала, что они ищут M3, но Танзи давно не видела никаких указателей на M3. Норман начал тихо подвывать. По прикидкам Танзи, через тридцать восемь секунд мама скажет, что это действует ей на нервы.
Мама продержалась двадцать семь.
– Танзи, пожалуйста, уйми собаку. Невозможно сосредоточиться. Никки! Я тебя очень прошу, смотри в карту.
– Норман все заливает слюнями. По-моему, ему надо выйти. – Танзи отодвинулась.
Никки щурился на указатели.
– Эта дорога, похоже, ведет в Саутгемптон.
– Но нам туда не надо.
– А я о чем?
Нестерпимо пахло маслом. Может, что-то протекает? Танзи зажала нос перчаткой.
– Может, просто вернемся и начнем сначала?
Мама зарычала, свернула с дороги на следующем съезде и поехала по круговой развязке. На поворотах сухожилия на ее шее выпирали, будто маленькие стальные канаты. Все старательно не заметили, с каким скрежетом они развернулись и поехали обратно по другой стороне шоссе.
– Танзи, пожалуйста, уйми собаку. Пожалуйста.
Одна из педалей была такой жесткой, что маме приходилось опираться на нее всем весом, только чтобы сменить передачу. Мама подняла взгляд и указала на поворот на город:
– Что мне делать, Никки? Поворачивать сюда?
– О боже, он пукнул, мама! Я сейчас задохнусь.
– Никки, пожалуйста, посмотри в карту.
Танзи припомнила, что мама терпеть не может водить машину. Она довольно туго соображает и уверяет, будто у нее нет нужных синапсов. К тому же, если честно, запах, пропитавший машину, был настолько отвратителен, что собраться с мыслями было непросто.
Танзи начала давиться:
– Я умираю!
Норман повернул к ней свою большую старую голову. Его печальный взгляд упрекал Танзи в неоправданной жестокости.