Один процент тебя
Шрифт:
Глава седьмая
Хэдли
У меня отошли воды.
Я знала, что это неизбежно. Только не предполагала, что это произойдёт на глазах у нашего грубияна соседа, чье имя было очень похоже на имя моего будущего сына. Если бы Люси не закричала... Я позвонила своему врачу несколькими часами ранее после того, как схватки стали слишком частыми, и она сказала отправляться в больницу. Я виделась с ней несколько дней назад, она сообщила, что Элай может появиться на свет в любой момент. Она предложила мне стимулировать роды в тот же день,
Сегодня я проснулась с ощущением, что настал тот самый день.
Я выпрямилась, закрыла глаза и попыталась думать сквозь боль. Сделала глубокий вдох и захныкала, когда еще одна сильная схватка охватила весь мой живот, еще сильнее сжимая Элая в комок внутри моей матки.
— Мамочка!
Я пугала Люси. Я корила себя за то, что была такой упрямой. Родители сказали, что приедут за нами, но я отказалась, сказав, что справлюсь сама. Хоть больница и находилась всего в десяти минутах езды, я знала, что вести машину будет невыносимо. Я видела, как моя коллега Али зашла в больницу во время родов, вытолкнула ребенка и потом расхаживала по палате с таким видом, будто роды — это просто, как съесть кусок торта. Некоторым женщинам везло. Хотя у меня была довольно высокая терпимость к боли, но когда я доходила до определенного предела, мне становилось не по себе.
И сейчас я достигла предела. Шаря в поисках телефона секунду или две, прежде чем поняла, что он у меня в руке, я собралась набрать номер маминого сотового, когда открылась дверь машины. Мой сосед, Элайджа, смотрел на меня напряженным, обеспокоенным взглядом.
— Уверена, что с тобой все в порядке?
Мне было так чертовски больно, что я сдалась и прошептала сквозь болезненный вздох.
— У меня отошли воды. — Без сомнения, он заметил это задолго до того, как я сказала. Мои серые пижамные штаны промокли насквозь. Я слышала, как Люси плачет сзади, но не могла обернуться. — Все в порядке, Люси, ты знала, что мы едем в больницу, чтобы я могла родить твоего братика.
— Мне страшно, — всхлипнула она.
Мне тоже.
— Все будет...
Очередная схватка, и я наконец позволила страху завладеть мною. Я схватилась за живот и стиснула зубы. Что, если я начну тужиться до приезда родителей? Я схватила телефон, собираясь набрать их номер, когда Элайджа отстегнул мой ремень безопасности.
— Сможешь перебраться на пассажирское сиденье? — спросил он.
— Я боюсь даже разогнуться, — причитала я, слезы текли из моих глаз. — Я позвоню родителям. Они едут в больницу, но могут вернуться и забрать нас, как изначально и предлагали мне.
— Блядь, ты не можешь продолжать здесь сидеть.
Почему он разозлился? Повернув голову, я увидела его лицо рядом со своим. Он просунул одну руку мне под ногу, а другую положил мне на спину, прежде чем подхватить. Живот мешал ему поудобнее подхватить меня. Я обхватила его за шею и задохнулась от неожиданности и сильной боли, когда он приподнял меня над консолью и усадил на пассажирское сиденье.
Были некоторые вещи, независимо от того, насколько я была близка к панике и несчастна, которые я не могла не заметить, и это был тот факт, что этот мужчина коснулся телесных жидкостей, которые
— Что ты делаешь? — пробормотала я, хватаясь за живот и едва сдерживая крик, когда весь мой живот снова сжался.
— Везу тебя в больницу, — ответил он, и я поняла, что в этом есть смысл, но была слишком потрясена.
Я не хотела, чтобы Скотт видел мучения и беспорядок родов, а он был мужчиной, которого я любила. Гораздо хуже было, когда все это видел красивый незнакомец. Для такой застенчивой женщины, как я это было слишком неловко.
Очередная схватка разрушила ход моих мыслей. Элай готов был явиться на свет, и ему нужно было, чтобы я взяла себя в руки и добралась до больницы. Я забыла о стыде и вспомнила, что ждет меня впереди — боль, разрывы, потуги, а затем радость рождения Элая.
Я не могла выпрямиться, поэтому оставалась сгорбленной, пока Элайджа заводил машину и выезжал со стоянки.
— Мамочка?
Люси все еще всхлипывала. Больше всего на свете мне хотелось успокоить ее, но это было трудно, когда я едва могла сосредоточиться из-за боли, разрывающей мой таз.
— Ты готова к появлению Элая? — спросила я, не двигаясь с места.
— Нет, если это причиняет тебе боль.
Ее слова заставили меня улыбнуться сквозь боль. Дети такие честные.
— Тебе нужно позвонить отцу ребенка или что-то ещё?
Глаза Элайджи на мгновение метнулись в мою сторону, а затем вернулись к дороге. Если бы мое тело не было наклонено в его сторону, я бы не заметила этого жеста.
— Он уже знает, — сказала я Элайджи, и это был еще один нерешенный вопрос.
Всю неделю Скотт уговаривал меня разрешить ему присутствовать при родах, но я отказывала. Какая-то часть меня чувствовала себя виноватой, из-за отказа, но я не собиралась скрывать от него Люси или Элая. Я просто не могла позволить ему присутствовать со мной в такой интимный момент. Он упустил этот шанс, когда решил забраться между ног моей кузины. Он мог не понимать этого, но я понимала. Он сделал выбор и поэтому я вынуждена была отказать.
Некоторые женщины могут простить своим мужчинам измену и сплотиться с ними ещё сильнее. Но только не я. Я думала, что отдала Скотту всю себя и хотела от него того же. Считайте меня юной или глупой, нелепой, но я больше не смогу смотреть на него и чувствовать то, что испытывала к нему раньше. Это он все испортил, не я.
Скотт мог подержать Элая на руках после родов, но я хотела, чтобы со мной была только мама. Оливия была моим первым вариантом, но, несмотря на то что она выехала сюда пару часов назад, она никак не успеет приехать до рождения Элая.
Теперь я плакала. Несмотря на то, что сказала, что не хочу, чтобы Скотт был со мной, — я правда не хотела, — меня все равно одолевало одиночество. Он был со мной, когда я рожала Люси, поэтому я не испытывала такого, но я ещё никогда не ощущала себя настолько одинокой, как по дороге в больницу с незнакомцем, который был груб с Люси.
Что я делала? Как собиралась в одиночку заботиться о двух детях? В любой другой день я бы храбрилась и отсчитывала дни до того момента, когда устроюсь на хорошую работу, но не сейчас. Не тогда, когда боль разрывала все мои сомнения и страхи.