Один шаг до перемен
Шрифт:
– Клянусь, – весело улыбнулся мне этот тип. – И еще отремонтировал твой Мерседес. Это мой подарок.
– Ничего себе! Мою годовалую машину изувечили, а потом отремонтировали и мне же и подарили!
– Да. Что это я? Неправ, дочка! Это мы изменим. Проси в подарок, что хочешь. Все исполню. Клянусь. По глазам сейчас вижу, правда, что желаешь, чтобы шел лесом и никогда не совался больше в вашу жизнь. Угадал? Это тоже принимаю. Больше, ни-ни.
– А как же вы сказали, что сняли наблюдение, если ваш человек… О, боже! Так ведь, ваш человек…он того…Дима его где-то прикопал. Прошу прощения.
– Что? – теперь пришла очередь Селиверстова
– Так было снято наблюдение? – никак не могла успокоиться я.
– Было. Но потом стало любопытно, как там у вас дела. А тебя, девочка, к тому времени мой сынок так заизолировал, что никому не удавалось проникнуть в тот загородный коттедж. Что за тип охранял твою невесту, Дмитрий? Не из наших точно.
– Что значит?… – поперхнулась я. – Ваших?! Так вы… Ткачев! Ты говорил мне…
– Я к его делам и людям не имею никакого отношения. Честно тебе сказал. А Ромка из моих близких друзей. Он военный. Отставник.
– Хороший парень, – согласился с ним Леонид Павлович. – Большой специалист!
– Но, стойте! – встрепенулась я. – Так кто же ломился тогда в эту квартиру?
– Не моих рук дело, – поднял Селиверстов вверх ладони и продемонстрировал их нам. – Я потом все хотел подсмотреть, что творилось в коттедже. Вот там мои люди крутились, а сюда никого не посылал.
– Боже! Дима! Кого же ты… Постой! А не может быть, что… – и перевела подозрение на мужа, а заодно с ним и свой пристальный взгляд.
– Так! – хлопнул Ткачев себя по коленям. – Сказал, что настал час-Х, значит, и сам сознаюсь, чтобы завтра уже между нами, детка, ничего с тобой не стояло.
– Дим! Ты меня пугаешь.
– Тихо, Ира, ничего страшного не произошло. Клянусь. Просто…просто я тоже немного того…инсценировал нападение. Ромка же и сыграл того типа.
– Ух, ты! Представляю, как вы все повеселились тогда! – зашипела на него. – Так понимаю, что Николай, охранник из подъезда, тоже в сговоре?
– Нет. Он ни при чем. И полиции, и скорой помощи не было. Об этом же ты узнала только с моих слов, а я…врал тебе, детка. Прости. Виновата ревность. И желание все держать под контролем. Вот и появился повод поселить тебя в уединенном месте и под строгой охраной.
– Ничего себе! И сколько же это продолжалось бы? До седых волос? Хотя…вот оно что!
– Догадалась? – покаянно склонил муж голову. – Но я же сразу сказал тебе, что хочу сына.
– Мерзавец! Негодяй! Бандит! Такое творить! И что теперь нам делать?
– Жить в браке, конечно, – таким был его ответ.
– Долго и счастливо! – добавил его отец, подмигнув нам левым глазом.
– Назло всем вам рожу теперь девочку! – со слезами на глазах погрозила этим двум мужикам.
– Хоть двоих, – пожал плечами Ткачев. – Но потом обязательно двух сыновей. И знаешь, Ира, у меня тебе тоже есть подарок. Это тот коттедж, в котором жила это время. Он, так понял, тебе понравился. И это твое высказывание, что в нем должна жить большая семья… Что?! Я все не так понял? Но дом-то хорош! И в любом случае, дело уже сделано – я его выкупил у друга. А теперь пора кончать с разговорами. Тайн, все равно, больше не осталось. И нам пора готовиться к ресторану. Пойдем, помогу собраться, детка. Тебя ждет знакомство с моей матерью.
И оно, конечно же, состоялось. Мама Дмитрия мне понравилась, свекровь моя то есть. Очень достойная женщина. Когда ее увидела, первым
– Тебе плохо, детка? Что болит? Может, душно? – тут же насторожился супруг. И ведь действительно же был серьезно обеспокоен. Это и мама его заметила, и с таким умилением смотрела на нас, что мне даже неловко сделалось. – Черт! Кондиционер у них, что ли, плохо работает?! Безобразие!
В общем, потом все уже дружно успокаивали Дмитрия. Тот угомонился, но глаз с меня не спускал. Свекровь тоже в мою сторону частенько посматривала. Ласково. А на сына с трогательной нежностью. И дальше наш ужин в честь бракосочетания прошел в теплой и дружеской обстановке. И вечер в итоге закончился нормально. Я же для себя смогла сделать некоторые выводы. Во-первых, не стоило играть с ревностью мужа. Он превращался в зверя уже только от одного подозрения, что мной кто-то мог заинтересоваться. Про то, чтобы испытать его демонстрацией моего расположения к противоположному полу, и речи не было. Ума, слава богу, хватало. Собственно, эта догадка о таком жутком собственническом инстинкте супруга имелась у меня уже некоторое время ранее. Теперь только еще больше подтвердилась. А во-вторых, я сделала вывод, что из Дмитрия можно было веревки вить, играя на его беспокойстве за наше здоровье.
Наше – это мое и его сына. Этот наивный упорно считал, что ношу под сердцем мальчика. Ха! Свою доченьку я собиралась назвать Анечкой. А Дима уже по возвращении из ресторана в квартиру привлек меня к себе, нежно положил ладонь на еще вполне плоский и упругий живот и проговорил:
– Как там наш Егор Дмитриевич? Устал, спать хочет, говоришь? Э, нет! У его папы сегодня первая брачная ночь, между прочим. Должен он меня понимать, как мужчина мужчину?! Детка, не хмурься! Будет тебе потом и дочка. Я что, я не отказываюсь от многоразового отцовства. Вот только этого пацана мне родишь…
«Счастливую супружескую жизнь» и «радость от светлого чувства отцовства» я начала ему обеспечивать, начиная со следующего дня. У меня обнаружился токсикоз на всех дамочек, подходящих под определение «бывшая подружка мужа». Мучили головокружение, а так же нарушения сердечного ритма, если его желания шли в разрез моим. Чего добилась в итоге? От женщин, вообще от любых, научился держать внушительные дистанции, если не убегал вовсе. Все чаще, прежде чем купить для меня подарок, интересовался мнением и желанием, а потом и вовсе стал просто таскаться сзади, сопровождая в магазине, чтобы все выбрала сама. И получилось так, что за мной шел тогда уже не яркий и волевой мужчина, а внушительных таких размеров денежный кошель. Он сделался несколько нервным и дерганным, а в глазах все реже вспыхивали искры, что делали таким не похожим на других мужчин ранее. Я его переделывала, но… Но! Нравился ли он мне таким? А какого Дмитрия Ткачева я полюбила? Во истину, не приобретешь, не потеряв… Я ничего терять не желала. Поэтому призвала всю свою мудрость и начала работать над самой собой.