Одиночество мага (Хранитель мечей, книга 3, том 2)
Шрифт:
"Так обмани же и этих серых!– мелькнула мысль.– Чего ты ждёшь? Раз они не убили тебя сразу, значит, ты нужен им живым! Понимаешь или нет, некромант, живым, а это значит, что ещё есть пространство для боя. Ещё есть силы. Только, похоже, на сей раз тебе придётся больше уповать на язык, чем на сталь и магию. Шпиону Серой Лиги к такому не привыкать; другое дело, что навыки эти давно уже не пускались им в ход...
Говори, говори, некромант, не молчи. Пока враг говорит с тобой, надежда ещё не потеряна. Ты потеряешь её, лишь когда
Тьма от тебя не уйдёт, некромант, - убеждал он себя.– Ты сможешь позвать её на том самом сакраментальном эшафоте, и она должна будет остановить уже летящий топор в волоске от твоей шеи. Погоди её звать. Погоди. Потому что этого договора тебе будет уже не разорвать. Ты можешь надеяться, несмотря ни на что, обмануть Её, но не противостоять в открытую".
И всё-таки он прошептал Её имя. Прошептал, когда Этлау вдруг кивнул палачам и те принялись аккуратно срезать одежду с распятого на решётке пленника. Подпалачик деловито раскладывал инструменты, от одного вида которых впору было лишиться чувств - из-за ужаса и отвращения, ими внушаемого.
Он произнёс Её имя, когда все четверо палачей взяли каждый в руки длинные клещи с остро отточенными лезвиями - скусывать шляпки гвоздей, не иначе. Он произнёс Её имя, когда понял - каждый вопрос "следствия" будет сопровождаться некими движениями сиих острых инструментов, и можно было только догадываться., какие места на его теле изберут палачи.Тьма, сказал он. Ты слышишь меня?
И впервые он не получил ответа. Глухая ватная тишина в сознании. Ни малейшего возмущения в Силе. Она не слышит его? Или не хочет отозваться? У Неё изменились планы? Или появилось новое орудие?
Фесс ощутил, как по спине стекает пот. Но на сей раз не от страха перед муками и болью. Перед тем, что последнее средство, кажется, не способно на сей раз его спасти. И, значит, остается либо умирать, останавливая собственное сердце, либо...
Либо попытаться перехитрить даже этих отцов-экзекуторов. Без магии, безо всего. Слово против слова.
– Хорошо, хорошо!– Ему не требовалось играть и изображать отчаяние. Сцена и декорации весьма способствовали убедительности.– Хорошо, преподобные! Ваша взяла! Спрашивайте, Тьма вас всех побери!
– Господин секретарь, - невозмутимо произнёс Этлау, - покорнейше прошу вас занести в протокол данные слова обвиняемого. Прошу также отметить факт попытки наведения порчи на достославное следствие. Не сомневаюсь, что сия попытка будет должным образом классифицирована и оценена как следствием, так и судом. Однако Святая Церковь объективна и не должна действовать, руководствуясь чувством мести и гнева. Прошу господина секретаря отметить также добровольно выраженное обвиняемым желание отвечать на вопросы без применения методов принуждения. Прошу преподобных отцов начинать. Кто первый? Вы, отец Мэттью?
Отец Мэттью поднялся. Высокий и худой,
– Благодарю господина председателя. Обвиняемый, какие приказы получали вы от Сущности?
– Не понял, что такое Сущность?– тотчас откликнулся Фесс, стараясь, чтобы в голосе прозвучала бы чуть ли не радость от того, что он может ответить.
– То, что на Западе, - поднял брови инквизитор.– Не станем же мы именовать её полным именем, тем более
чдесь, в цитадели Добра и Света? Вы поняли меня, обвиняемый?
– Понял, господин...
– Можете именовать меня "следователь", милостивый государь Неясыть.
– Понял, господин следователь. Я получал разнообразные и многочисленные приказы. Всех так сразу и не упомнить. Мне потребовалось бы немало времени, перо и вдоволь пергамента, чтобы вспомнить их все, равно как и обстоятельства, при которых они были отданы...
Кажется, на сей раз ему удалось их удивить. Даже Этлау оторвался от созерцания разложенных на пюпитре пергаментов и воззрился на некроманта с неприкрытым изумлением.
– То есть обвиняемый признаёт...– вскочил, взмахнув руками, другой инквизитор. Только теперь Фесс разглядел, что через его левую глазницу тянется бугристый белый шрам, явно от удара мечом.
– Прошу вас, преподобный Пеннигор, соблюдайте очерёдность, - как-то по инерции, даже чуть растерянно проговорил Этлау.– Господин секретарь! Вы занесли в протокол...
– Так точно, ваше преподобие.
– В какой формулировке?
– Обвиняемый признался в сношениях с Сущностью без применения методов принуждения.
– Отлично, господин секретарь. Так и оставим. Начало положено.– Этлау потёр руки, но при этом по-прежнему казался растерянным и огорошенным. Продолжайте, отец Мэттью.
Отец Мэттью внушительно прокашлялся. Кажется, его распирало от гордости.
– Обвиняемый, не могли бы вы привести примеры приказов Сущности? К вопросу составления полного списка Её повелений следствие, полагаю, вернётся позже, обсудив это за закрытыми дверьми...
– Несомненно, отец Мэттью, продолжайте, пожалуйста...
– Благодарю вас, отец Этлау... Я жду ответа, обвиняемый.
Фесс закатил глаза и изобразил на лице напряжённую работу мысли.
– Все мои действия были исполнением Её приказов... По большей части я не понимал их, я просто выполнял...
Инквизиторы переглянулись. На лицах их красовались такие ухмылки, словно у котов, которым досталась по полной крынке сметаны на брата. Слова Фесса, несомненно, упали на унавоженную почву.
– Прошу обвиняемого назвать те приказы Сущности, которые он может вспомнить сразу, - бросив быстрый взгляд на Этлау, словно в поисках одобрения, тут же проговорил Мэттью.– Господин секретарь, прошу вас быть особо внимательным...